Действительно, количество посетителей «Гурмании» не поддавалось никакому исчислению. Сонмы людей, одетых в разнообразнейшие одежды, от бомжовых отрепьев до царских горностаевых мантий, циркулировали между всем этим изобилием, изучая, присматриваясь, любуясь и выбирая.
— И это ещё не всё! — воскликнул упивающийся произведённым на Димона эффектом менеджер. — Для изысканных клиентов, ценящих изысканные высокие наслаждения и понимающих смысл арабского слова «кейф», превращенного человеческим, извиняюсь, быдлом в «кайф», наш Терминал предоставляет исключительные возможности обретения возвышенных состояний с помощью всех известных, в основном запрещённых убогими человеческими законами, веществ. Здесь нет запретов! Каждый реализует свободу наслаждаться исключительно по собственному выбору! Поэтому именно здесь многие и свершают свой Акт Решения. Посмотрите!
Димка обернулся и ахнул — ни фигушеньки себе! Колумбия со своими жалкими наркобаронами может спать спокойно!
Развернувшаяся перед ним панорама потрясала. Все наркотические вещества, известные человечеству за всю его историю, начиная с табачных листьев и кончая электронными стимуляторами, были представлены здесь в таком изобилии, что дух замирал.
Белоснежные горы героина, стога конопли и бетеля, бескрайние просторы маковых плантаций, штабеля упаковок амфетаминов, барбитуратов и экстази, опиум, ЛСД, контейнеры галлюциногенных грибов, бесконечные ряды кальянов, стеллажи шприцов — не перечесть всех средств и приспособлений, изобретённых для «расширения сознания» и «астральных путешествий», призывно выставленных напоказ вокруг.
Здесь, так же как и в «продуктовых рядах», толкалось множество посетителей. Всех их объединяло общее приподнятое настроение, эдакая радостная экзальтация, выражающаяся в восторженных криках, восклицаниях, лихорадочном блеске глаз, энергичных жестах. Словно они все были участниками какого-нибудь латиноамериканского карнавала, которого ждут целый год и который проходит всего за несколько дней.
— Не желаете приобщиться к удовольствиям избранных? — подобострастно изогнувшись, прошептал Димону Тофик. — Вечный «кейф»…
— Ara! Прям щас, метнулся! — оскорбился предложением Димка. — У нас в школе только в этом году уже двое «торчков» «кеды на гвоздь повесили», то есть, типа, померли на фиг! Мне эта дурь по барабану! Кстати, а как у вас с «вечным кейфом» на основном уровне? Глянуть бы, а?
— Глядите!
Сперва Димка даже не понял произошедших изменений, вся окружающая обстановка осталась на своём месте. Хотя что-то изменилось…
Изменились люди! И как! Вместо весело переговаривающихся, восхищённо ахающих и повизгивающих, восторженно разглядывающих «товар» посетителей, теперь между рядами с наркотой бродили дёргающиеся, дрожащие, стонущие и ругающиеся полутени-полулюди с лицами, исполненными непрекращающегося страдания, измождённые и озлобленные.
Воздух будто наполнился звенящим от напряжения излучением их боли, словно на всём окружающем пространстве совершалась жестокая массовая пытка.
Димка шагнул к ближайшему из страдальцев.
— Слышь, братан! Типа, правда, тут вечный кайф?
— Ломка тут вечная, а не кайф!!! Ломка!!! Ты знаешь, что такое ломка?!!
— Видел только, самого не ломало…
— Так беги отсюда, если ещё можешь, дурила! Раньше, в той жизни, ломало тело, но это всё была чухня — вмазался и отпустило! А здесь не во что вмазаться — нету тела! Здесь ломает душу! А вся эта гадская декорация — чистая «виртуалка»: видишь, хочешь, а не можешь! Вот же он, «беленький», да чистый какой! — несчастный погрузил руки в россыпь героина, но руки его прошли сквозь порошок, словно сквозь воздух. — Ах, что бы я дал, чтоб хоть разок… Будь проклята эта мука!!!
Димка вопросительно посмотрел на менеджера, тот неопределённо пожал плечами — комментариев нет!
— Подожди-ка, — осенило Димона, — а со жратвой-то здесь что, такой же облом?
— Смотри сам! — сказал Вестник.
Зрелище, явившееся перед глазами Димона, вряд ли оставило без содрогания какую-либо душу, ибо невозможно описать невыносимые страдания миллионов и миллиардов чревоугодников, мечущихся среди обилия вожделенных яств, алчущих и жаждущих угасить пожигающий их пламень желания и не могущих насытиться видимыми, но неосязаемыми предметами своего вожделения. Плач и скрежет зубов…
— Во, блин, подстава! А я только что подумал, может, здесь немного задержаться, перекусить…