— Я не боюсь зайцев, — гневно ответила Динь. — Просто я считаю, что низко убивать того, кто слабее.
— Тогда тебе нечего бояться, — сказал Карван. — Ты бы и птенцов куропатки смогла бы убить, не мучаясь совестью. Потому что мне трудно представить зверя, слабее тебя. Разве что какой-нибудь жук.
— Или муравей, — поддакнул кто-то из волчат. Они увлеклись спором о том, какой зверь, птица или насекомое смогли бы быть слабее Динь. А Динь смотрела на них с обидой, и ее глаза наполнялись слезами.
— Вы все перепугались бы пойти встречать Солнце, ясно вам?! — крикнула она. — А если бы не испугались, то все равно бы не дошли!
— Кто не дошел бы? — спросил Карван, отвлекаясь от спора. — Я не дошел бы?!
— Ни ты, и никто из вас! Потому что вы — трусливые и слабые!
— Сейчас проверим, какая ты сильная! А ну-ка, проучим ее!
И Карван набросился на Динь. Он сбил ее с лап, и его мелкие острые зубы впились ей в ухо. Потом в лапу. Потом в нос. А потом укусов стало так много, что Динь перестала понимать, куда они приходятся. Она пыталась отпинываться задними лапами и рычать, но Карван был намного старше и тяжелее ее, и не давал волчонку ни дышать, ни шевелиться. Тогда Динь начала кусать обидчика в ответ, отчаянно, за все, что попадалось ей на клык. Но ее щенячьи зубки были малы, а сопротивление только раззадорило Карвана, который стал кусать еще больнее и яростнее.
— Будешь знать, как обзываться! — говорил он, и зубы его впивались в ухо Динь. — Будешь знать, как драться! — и укус в плечо, хвост, нос… Динь молча сопела и барахталась под ним, стараясь вырваться.
— Что здесь происходит?! — послышался резкий окрик, и Динь почувствовала, что на нее больше ничего не давит. Поспешно она повернулась на живот и, кашляя, принялась выплевывать чужую шерсть, прилипшую к языку. — Карван? Что ты вытворяешь?
— Не твое дело, Туам! — выкрикнул Карван. — Она обозвала меня и нас всех!
Динь почувствовала, как ее резким рывком поставили на лапы.
— Это правда? — спросил тот же резкий голос. — Как ты обозвала их?
Динь с опаской посмотрела на своего спасителя. Это тоже был волчонок, но он казался намного старше ее и немного — Карвана. Динь заметила так же, что остальные волчата сидят очень далеко от нее — они, видимо, и не нападали на нее, но и не заступились.
— Я назвала их трусами и слабаками! — выпалила Динь, глядя Туаму прямо в глаза. Тот повернулся к Карвану.
— И ты решил доказать обратное волчонку, который намного младше и слабее тебя? Так это не оскорбление было, а правда. Я бы назвал тебя подлецом и тоже не соврал.
— Не умничай, Туам, — прошипел Карван сквозь стиснутые зубы. — Думаешь, если ты старший, то можешь умничать?
— Отец бы сказал тебе то же самое, — спокойно возразил Туам. При упоминании об отце, в глазах Карвана мелькнули страх и злоба.
— Да, иди, пожалуйся! — крикнул он. — Что ты все еще стоишь? Давай, беги к папе, расскажи ему про нехорошего Карвана!
— Я не намерен доносить на тебя, и ты это прекрасно знаешь, — сказал Туам. — Думаю, с этим мы разберемся между собой. Раз ты не трус — так, может, сразишься со мной?..
Но, вместо ответа, Карван пробормотал что-то неразборчивое и в этот момент к волчатам подлетел Авару, а следом за ним пришла Хельвинга. Динь попыталась прижать уши, чтобы скрыть укусы на них, но от единственного глаза целительницы ничто не могло укрыться.
— Авару, присмотри за волчатами, чтобы больше ничего такого не произошло, — она кивнула на Динь. — А мы с ней на минутку заглянем ко мне в логово.
— Что у вас произошло? — спросила Хельвинга, обмакивая лапу в какой-то темный сок. Динь посмотрела на него с опаской.
— Ничего особенного… ой, щиплет! Ай! Просто немного… ай! Поспорили…
— Не вертись, — сурово сказала Хельвинга, и было неясно, относится ли это к ерзанью волчонка или к ее словам. — Давай другое ухо. Потом лапу. И с кем же вы поспорили, если не секрет? Может, ему тоже нужно обработать страшные раны?..
Динь отвернулась и замолчала. Если уж такой взрослый и, наверняка, умный Туам не станет жаловаться на Карвана, то уж и она точно не будет. А насчет страшных ран Динь не переживала. Да и Хельвинга, похоже, тоже.
— Значит, говорить ты не хочешь?.. — спросила целительница, накрывая ямку с соком плоским камнем. — Похвально. Наверное. Идем к остальным.
— …И ужасные нануки бродят и бродят по снегам… Жестокие, как метель, и беспощадные, как льды… — рассказывал старый трехлапый волк. Динь тихо легла рядом с Хельвингой. — И стоит им встретить хоть кого-то живого, как они набрасываются на него, огромными когтистыми лапами выдирают его сердце и пожирают, еще трепещущее и теплое… А если нанук встречает другого нанука, то они вступают в смертельный бой… Клыки победителя впиваются в шею собрата и он высасывает его силы, становясь еще могущественнее!.. Вот почему если вы встретите нанука — то это будет сильный нанук. Слабые долго не живут.
Динь заметила среди волчат Туама, и тот кивнул ей.
— Любимое занятие Хрога — рассказывать страшилки во время Большой Охоты. Сам-то он уже не может загонять оленей из-за своей лапы, — прошептал Туам, подойдя к Динь. — Ты тот самый волчонок, который родился зимой?
Динь кивнула.
— Значит, отец рассказывал мне о тебе, — сказал Туам. — Знаешь, если тебя кто-то обидит, можешь сказать мне.
— Но… ведь ты не стал жаловаться на Карвана?.. И я Хельвинге тоже ничего не сказала. Не хочу быть ябедой.
— Если тебя будет обижать Карван — тем более говори мне, — Туам посмотрел Динь в глаза. — Я его брат, и знаю, что он иногда бывает… жестоким, если его вовремя не осадить. Надеюсь, первая охота выбьет из него эту дурь. По крайней мере, его силам найдется достойное применение.
— А ты… ты уже был на охоте? — спросила Динь. Туам улыбнулся:
— Я что, и в самом деле выгляжу таким взрослым?.. Я ведь родился только прошлым летом, и старше Карвана всего на несколько минут. Правда, папа тоже говорит, что я слишком высокий для своего возраста, и меня не отличишь от годовалого волка. Но… разве ты не знаешь, что на первую охоту берут только тех, кому исполнилось три года?
— Нет, — смутилась Динь. — Если честно, то я… мне не очень нравится охота.
Туам посмотрел на нее очень серьезно.
— Что ж. Каждому свое. Может, ты хочешь стать воительницей?..
— Нет, — быстро ответила Динь. — Хельвинга взяла меня в ученицы. Я буду целителем.
— Правда? Это очень ответственно! Странно, что мой отец еще не знает об этом. Обычно все новости первым рассказывают ему.
В голове Динь зароились смутные мысли:
— А кто твой отец, Туам?..
— Ты не знаешь? — в голосе его на миг скользнуло превосходство. — Альнор. Вожак нашей стаи. — Только я очень тебя прошу, не относись к этому слишком серьезно. А то как только волчата узнают, что я — сын вожака, так сразу же боятся со мной разговаривать… — Туам улыбнулся. — Если хочешь знать, быть ученицей целительницы так же здорово, как и сыном вожака. Так что не думай, что я выше тебя, или что-то вроде этого, ладно?..
— Ладно, — согласилась Динь.
— А кто твой отец?.. — спросил Туам. Динь опустила голову.
— Мой отец был охотником — мне так мама сказала. Он умер.
— Прости… Я не хотел тебя огорчать, — смутился Туам. — Думаю, он был хорошим охотником.
— Да… А когда вернутся взрослые? — спросила Динь, чтобы нарушить молчание. Туам пожал плечами.
— Думаю, что не сегодня… Обычно охота продолжается три дня, ведь эти олени — они очень сильные.
— Поэтому моя мама надела доспехи?..
— Наверное. Вообще-то отец говорит, что есть какая-то связь между доспехами и Большой Охотой. Но больше ничего не рассказывает. Одно я знаю точно — на Большую Охоту нужно надевать броню. Ничего, вот исполнится мне три года, и я сам все узнаю… И ты узнаешь тоже… если захочешь, конечно. Но… пора ложиться.
Динь огляделась. Хельвинга загоняла всех в свое логово. Там волчата сбивались в кучу и, сворачиваясь в клубок, засыпали. Пока взрослых не было, целительница и старые волки должны были присматривать за ними.