Натиуш кивнул. Вент продолжил:
— Наши чувства — это наша свобода. Но когда свободы слишком много, она превращается в безумие. Высшая власть, которую может получить живое существо — это власть над собой.
— У меня н-нет чувств, — волк поднялся и повернувшись, посмотрел на Стерна, — у меня н-нет ч-чувств, т-так что, я свободен?
Вент промолчал. Они оба знали ответ.
— Я д-должен идти, — сказал Нат, — Д-динь ум-мрет, если я не п-принесу п-пищи. Разум г-говорит, чт-то мой шанс ум-мереть меньше. Сп-пасибо.
Он встал и поклонился Венту. Потом прижал уши, низко опустил голову и ушел в бурю. Вента, лишившегося защиты, немедленно подхватило ветром и понесло вглубь пещеры, и он еле-еле успевал перебирать лапами и рулить крылом, чтобы не врезаться в стены. Поворот в закуток, где спала Динь, дался ему с огромным трудом, его едва не размазало об камень, но все-таки Вент справился и тяжело упал на волчицу, и замер, надеясь, что не разбудил ее. Но Динь, оказывается, уже не спала.
— Натиуш ушел? — прошептала она, зябко поежившись. Вент устроился поудобнее на ее спине и снова раскинул крыло, стараясь то ли согреть, то ли защитить волчицу.
— Да, — ответил он, прижимаясь щекой к ее щеке. Динь завозилась, подтягивая под себя мерзнущие лапы.
— Он не должен был. Ему все равно не найти добычу в такой холод, — сказала она.
— Он крепко стоит на лапах, — успокоил ее Вент, — я это видел. Горным козам не под силу справляться с таким ветром, может кто-то из них не успел укрыться и Нат сможет найти этого несчастного. Тогда и убивать, пожалуй, не придется… Он скоро вернется к нам, вот увидишь.
— Хорошо… — Динь укрыла нос под лапой и замолчала, но Вент видел, что она не спит. Глаза ее были открыты и смотрела она в одну точку на стене, почти не моргая. Вент тоже посмотрел туда, но не увидел ничего, кроме серого камня.
— О чем ты думаешь? — спросил он, не выдержав молчания и этого мертвого взгляда. Динь ответила не сразу и так тихо, что Вент едва услышал ее сквозь завывания бури:
— Я думаю о Гаере и его Стерне… Убив Стерна, Гаер ведь оторвал часть себя… Зачем причинять себе такую боль?
— Ты ведь слышала Ната. Он сделал это в обмен на Силу.
— Если в мире есть ошибка, которую невозможно исправить, — прошептала Динь, — то это она. Как бы я хотела…
Вент взъерошил перья:
— Хотела… что?
— Не важно, — быстро ответила волчица и закрыла глаза. Она не спала, и знала, что Вент это знает, но никто из них больше не стал задавать другому вопросов.
Аграэль и Квинт давно лежали вжавшись друг в друга, так было теплее. На их мордах и усах от теплого дыхания повисли ледяные сосульки. Мысли обоих волков были вялыми и неторопливыми, и Аграэль уже плохо чувствовал заднюю правую лапу, которую ему никак не удавалось спрятать от ветра. Голод терзал их так же, как и Динь, но камень, служивший им укрытием, еще хуже защищал от ветра.
— Квинт, — пробормотал он.
— М? — откликнулся волк, даже не пошевельнувшись.
— Ты знаешь что-нибудь о погоде в горах? Знаешь, как можно узнать, когда закончится эта метель?
— Нет, — ответил Квинт, — я никогда не жил в горах.
Они говорили, потому что беречь силы уже не было смысла, а лежать в темноте и тишине уже было невозможно. Еще несколько часов без пищи и нормального крова и они превратятся в два насквозь промерзших тела. Оба волка были слишком слабы, чтобы отправиться на охоту, да и будь у них силы, шансов на успех все равно не было.
«Хорошо Тристан разменял нас, — подумал Аграэль со странной гордостью волка, который понимает в военном деле, — двух волков на потенциально хорошее подкрепление. Надеюсь, он выиграет войну. Жаль, я подведу его…»
— Как думаешь, Тристан выиграет войну? — медленно шевеля челюстью, спросил Аграэль, и слова из-за этого получались медленными. Облачко пара вырывалось из его ноздрей и пасти при каждом вдохе и слове и тут же оседало инеем на морде.
— Он сможет, — так же медленно ответил Квинт, — он достойный вожак… Что… кто это?
Аграэль даже не поднял головы:
— Твое предсмертное видение, — пробормотал он, — не ерзай, холодно.
— Нет, посмотри!
Квинт решительно сел и распахнув глаза, вглядывался в метель. Сзади недовольно заворочался мгновенно замерзший Аграэль.
Тень, едва заметная за снежной пеленой, шла перед ними.
— Это волк! — радостно воскликнул Квинт, — волк! Эй! Брат! Сюда!!! Сюда, брат!
Аграэль, вскочив, сообразил быстрее, и послал в воздух низкий трубный вой — клич о помощи. Квинт, поперхнувшись снегом, прокашлялся и завыл тоже, тонко и высоко. Вдвоем они выли на все лады, теряя последние силы на последнюю надежду. И тень повернула к ним.
Как завороженные Аграэль и Квинт смотрели, как она становится больше и четче, продираясь сквозь буран. И, наконец, перед ними предстал огромный черный волк, с целым сугробом снега, запутавшимся в шерсти. Квинт и Аграэль отшатнулись. Среди волков было множество тех, кто был рожден с черной шерстью, но на всякий случай опасаться следовало всех.
— К-кто вы т-такие? — спросил незнакомец, заикаясь.
— Сначала, скажи кто ты такой? — в голове у Аграэля прояснилось, и он снова почувствовал себя Правой Лапой вожака, волком, который имеет право задавать вопросы первым.
Черный незнакомец пожал плечами:
— М-меня зовут Н-нат.
— Ты из Призрачной Стаи? — спросил Аграэль.
— Н-нет, — ответил Натиуш, — я од-диночка.
— В Призрачной стае все одиночки, — фыркнул Аграэль. Квинт за его спиной с опаской разглядывал волка. Нат порождал в его голове странные смутные воспоминания, страшные воспоминания, но Квинт никак не мог ухватить их, он слишком устал, проголодался и замерз.
— Ты знаешь, где можно найти пищу и укрыться? — спросил Аграэль.
— Я з-знаю, гд-де можно укрыться, н-но вам т-туда не д-дойти. Это з-за перевалом, в п-пещере ц-целительницы Д-динь.
— Динь? — вздрогнув, повторил Аграэль. И Квинт откликнулся слабым эхом:
— Динь?
Воспоминания кружились в его голове с невероятной силой, но он не мог вцепиться и удержать ни одно из них, и беспомощно смотрел то на Ната, то на Аграэля, чувствуя себя слабым и жалким, как никогда.
— Чт-то до п-пищи, — невозмутимо продолжил Нат, — т-то я должен проверить одно м-место.
И он снова ушел за снег, оставив ошарашенных волков одних. Он помнил это укрытие — здесь они были с Пятым Камнем, и, если сильно повезет, он смогут найти остаток козы. Возможно подгнивший и промерзший насквозь, но это будет мясо. Нат копал снег, широко загребая огромными лапами. Аграэль и Квинт вышли следом за ним, покачиваясь от слабости. Они начали было помогать ему рыть, но быстро выдохлись. Натиуш же не знал усталости и вскоре скрылся в снежной траншее с головой.
— Н-нашел, — коротко окликнул он волков.
Это не было похоже на пир. Мясо стало тверже камня, и его оставалось совсем немного, видимо кто-то еще, до бури, воспользовался их едой. Аграэль и Квинт лизали промерзшую тушу, резали себе об нее языки и не чувствовали вкуса. Прошло немало времени, прежде чем жалкий кусочек мяса оттаял от их дыхания, и они смогли оторвать его и проглотить, вместе со снегом, на который капала их кровь.
Нат тем временем окопал тушу по кругу и сосредоточенно разрывал ее мощными челюстями. Он не мог растопить ее, воздух холодным уходил в его легкие и холодным возвращался, но он был куда сильнее двух живых волков, и через некоторое время кропотливой работы ему удалось отделить ногу, на которой было совсем немного плоти.
— В-вы пойдете со мной? — спросил Нат, подходя к волкам и кладя ногу рядом со своими лапами. Аграэль с жадностью и сожалением смотрел на нее. Ногу можно было утащить в укрытие и отогреть своим телом, и обглодать полностью, а потом раздробить кость и сожрать мозг, но над ногой сидел волк, который был сильнее его. Аграэль подозревал, что этот волк был сильнее его, даже когда сам он мог с легкостью одолеть любого в Кровавой стае.
— Мы не перейдем через хребет, — сказал он, — не в такую бурю.
Квинт все еще жадно ворчал рядом с козой. Он рассек себе не только язык, но и морду, и губы, и все пытался отгрызть еще чуть-чуть.