Отец дяди Бориса был вынужден эмигрировать, чтобы не попасть в лапы царской полиции. Он поселился в Ницце, где и умер в начале ХХ века. Он похоронен там же, в Ницце, на кладбище Симьез. Много позднее, в 1941 году, когда я работала у Анри Матисса, который жил в тех краях, мне пришло в голову поискать могилу своего двоюродного дедушки-бунтаря. Матисс ходил туда со мной.
Однако все когда-то кончается – мой дед умер. Он скончался тихо, но был похоронен с помпой. А я потеряла первого своего друга – я была к нему привязана, он уделял мне много времени. Дед любил меня. Он вообще делал много добра. Бедняка никогда не прогоняли, его выслушивали, ему помогали, никогда не выставляя это напоказ. Дед выслушивал людей, которые хотели выбраться из своих несчастий. Он защищал несчастных, униженных, обездоленных. Поэтому на пути к его последнему прибежищу деда оплакивало множество простых людей.
(АЖ) Вернемся в Одессу. Значит, ваша семья по отцовской линии уехала из города?
(ДВ) Да. Наша одесская семья – мой отец, тетушки, кузины, включая сестру моего деда, – пересекли Днестр и присоединились к деду Григорию Звигильскому. Мы с родителями несколько раз переезжали с места на место, поездка, о которой я расскажу, не была первой, но стала последней.
Это замечательное воспоминание. Я совсем маленькая. Моя тетушка, которая была врачом во Франции, тем временем вышла замуж и родила сына. Этого сына, моего кузена Александра, воспитывали мои родители. Он потом присоединился к нам во Франции, со временем стал математиком. Так вот, мы уезжаем из Одессы в Бессарабию, к деду. Тот очень щедро заплатил морякам, чтобы с нами ничего не случилось. И когда мы пересекали Днестр, один из подвыпивших моряков решил подтрунить над малышом. По-русски это очень красиво: «Скажи мне, маленький, куда ты едешь? Куда ты едешь?[6]» А мой кузен Александр гордо отвечает: «Куда надо!»
(АЖ) Но почему они уехали? Из-за войны?
(ДВ) Да, из-за Гражданской войны. Все они хотели уехать. Хотели бы жить и бороться, но это стало невозможным. Сделаем небольшой экскурс в историю. Строить заводы, на которые крестьяне приходили работать и становились пролетариями, начали в последние годы XIX века. Рабочие спали в общежитиях, предоставляемых зарождающимися заводами. По мнению социал-демократов, существовал только один тезис: «Для марксизма „на русский лад“ нужно поддерживать экономическую борьбу пролетариата и участвовать в деятельности либеральной оппозиции». Это решение не устраивает Ленина, который хочет немедленно создать социал-демократическую рабочую партию и говорит о «диктатуре пролетариата». Насилие его не пугает. Для него цель оправдывает средства.
Социал-демократов и Ленина разделяла большая проблема: аграрный вопрос. Демократы хотели раздать землю крестьянам, а большевики – ее национализировать. Этот вопрос вставал и обсуждался на всех съездах. Социал-демократическая партия, которая была очень крупной, раскололась надвое: на тех, кто был за насилие, и тех, кто был против него. Те, кто был «за», оказались в большинстве, они стали называться большевиками. Мы же стали меньшевиками.
Большевики убивали анархистов. Социал-демократов бросали в тюрьмы, те же, что и в царское время. Все возобновилось, но с новой силой. Как говорила Наталия Троцкая[7], которую я хорошо знала: «Кто не видел русской революции, не видел ничего». Все быстро превратилось в хаос. Началась война, настоящая война. Гражданская, беспощадная.
Я родилась во время этой Гражданской войны. В 1919 году это была полноценная война между царской Белой армией и Красной армией, наскоро созданной Троцким. Однако в первую очередь это было восстание целого народа против исчерпавшего себя монархического правления, за улучшение условий существования. Народа, который на 82 % состоял из крестьян и лишь на 18 % – из пролетариев.
В армии были крестьяне, неотесанные, неграмотные, забитые, но движимые конкретным желанием: получить обещанную землю. Эти люди, бывшие крепостными на своей земле, были освобождены манифестом Александра II лишь в феврале 1861 года. До этого мужчин, женщин и детей могли продавать. И эти люди восстали, и простые крестьяне стали солдатами, которые ненадолго нашли общий язык с революционерами.
До нас дошли знаменитые имена, такие как Чапаев. Крестьянин, до смешного необразованный, в первую очередь Чапаев был командиром соединения, который умел сражаться и побеждать. И множество других простых крестьян стали военачальниками, сумевшими отличиться и командовать войсками, приводя их к победам. Это было восстание целого народа рабов. Это было время, когда впервые услышали слово «командир», от французского commandant. Время, когда солдаты покидали царскую армию, чтобы сражаться в рядах так называемой Красной армии, или, точнее, Рабоче-Крестьянской Красной Армии[8].