Мирон огляделся. Пастораль — именно так называют пейзажи подобного рода. Сиреневые холмы, узкая желтая тропинка между ними и поле красных маков. Клод Моне, — вспомнил он. — Не хватает дамы в белом с кружевным зонтиком…
— Сюда не пускают никакой транспорт, — пояснила Амели, натягивая толстовку. Мелькнули ослепительно-белые груди с твёрдыми коричневыми сосками, плоский живот… — Так что придётся прогуляться… — она испытывающе посмотрела на Мирона. — Справишься?
— Пошли уже, — буркнул он.
Место, куда вкатили армейскую сыворотку, горело огнём. И огонь этот распространялся всё дальше. Тянуло почесать плечо, но Мирон сдерживался: знал, что будет только хуже.
— Не так быстро, — остановил приятель Амели. — Надо всё подготовить…
Опустившись в траву, он совершил несколько загадочных манипуляций, в результате которых дёрн был откинут в сторону. Под ним обнаружился квадратный металлический люк. Ржавый, с неразличимым клеймом.
Незнакомец извлёк из внутреннего кармана пиджака фомку, подцепил крышку люка и с трудом приподняв, откинул в сторону.
— Ты первый, — сказала Амели. — Если что, Ринат подстрахует.
Мирон заглянул в люк. Оттуда пахнуло тёплым затхлым воздухом и сухими фекалиями.
— Канализация? — спросил он с опаской.
— Старая канализация, — уточнил Ринат. — С тех пор, как здесь были многоэтажки.
Он протянул что-то Мирону, тот узнал стандартный медпакет — тоже армейский. Сунул в карман смокинга. Шов на спине разошелся во время падения, и двигаться в нём стало намного удобнее.
— Последние двадцать лет ею не пользуются, — добавила Амели. — Всё давно высохло.
— Ладно, — сев на край, Мирон свесил ноги и нащупал первую ступеньку шаткой лесенки, уводящей в глубину. — Ладно…
Страха не было. Отвращение пополам с брезгливостью. А еще некоторое опасение, что Ринат захлопнет люк, как только голова его скроется из виду…
— У нас — тридцать секунд, — сказала Амели. — До того, как нас обнаружат боевые дроны моей матери.
Мирон перенес вес на ступеньку, спустился еще на одну и почувствовал, как на голову сыплется ржавая пыль — Амели спускалась следом.
Стараясь не слишком налегать на больную руку, он аккуратно переставлял ноги одну за другой, и через минуту почувствовал твёрдую поверхность. Фекалиями здесь пахло гораздо сильнее, но запах был действительно старый. Мёртвый.
Когда Амели встала рядом, светлый квадрат над головой исчез — люк захлопнулся.
— А он как же? — спросил Мирон, подразумевая приятеля Амели.
— Кто-то должен спрятать следы, — сказала она и вынула из кармана толстовки крошечный фонарик. Желтый круг света высветил мусор на полу, ржавые гнутые гвозди и пожелтевшие комочки бумаги.
Амели двинулась по узкой тропинке между стеной и довольно глубокой канавой, дно которой оставалось скрытым от глаз — там клубилась лишь тьма.
— Ты спланировала всё заранее, — сказал Мирон, снимая пиджак. Рукав намок от крови, с него даже капало.
Удивительно, почему у меня не кружится голова? — подумал он. Но затем решил, что армейский коктейль компенсировал и это.
— Не паникуй, — сказала девушка, развернувшись и ослепив его фонарём. — Здесь нас искать не будут.
Зажав фонарик в зубах, она отобрала у Мирона медпакет, рывком сорвала упаковку, развернула и наложила на рану антисептическую повязку.
Не смертельно, — вяло подумал Мирон, когда увидел длинную, змеящуюся от плеча к локтю царапину. Она была довольно глубокой — отсюда кровь. Но мышцы не были задеты.
Закрепив бинт, Амели сверкнула короткой улыбкой и пошла вперёд, в темноту. Мирон пошел следом. Смокинг пришлось натянуть заново, оторвав промокший рукав. Внизу было по-настоящему холодно.
Идти было тяжело: небольшой круг света мелькал впереди и того, что под ногами, он не видел. Чуть ускорив шаг, Мирон тут же наткнулся на спину Амели — больно стукнулся подбородком о её затылок.
Она пошла чуть медленнее, светя себе под ноги.
— Ты спланировала это бегство заранее, — повторил Мирон.
Глаза привыкли к тусклому свету и идти сделалось немного легче.
— Пути отхода всегда нужно планировать, — ответила та, не оборачиваясь. — Этот — всего лишь один из нескольких. В том сценарии, который случился, он был оптимальным.
— Тогда почему ты не спрашиваешь, удалось ли мне отыскать дневники?
— Потому что это не важно.
Мирон остановился. Амели продолжала идти, и он поспешил догнать девушку.