Протянув руку, Мирон взял Амели за кончики пальцев. Они были ледяными, несмотря на летнее тепло и выпитый раскалённый кофе. — Подтянув к себе, взяв её бледную лапку обеими руками, он улыбнулся. Надеясь, что улыбка вышла именно ободряющей, а не жалкой.
— Возможно, нам с тобой пора стать пауками, — сказал он. — Хватит заходиться страхом каждый раз, как паутина дёргается.
Амели тоже улыбнулась. Впервые Мирон видел на её лице такую робкую, тихую улыбку.
— Страх — это барьер, который остался далеко позади, — сказала она. — Последние несколько лет я нахожусь в диком ужасе.
С улицы послышался густой, сотрясающий землю рокот. И тут же один из автоматчиков-бородачей повернулся к ним и кивнул Амели. Та поднялась.
— Идём, — сказала она, натягивая толстовку через голову. — Пора ехать.
— Куда? — Мирон понимал, что вопрос довольно глупый. Но не спросить не мог.
— Есть одно место, где нам помогут прочесть флэшку, — пояснила Амели. — К тому же, оставаясь здесь, мы навлекаем неприятности на местных жителей.
— Мы достаточно времени провели под открытым небом, — согласился Мирон. — Извини, я об этом не подумал.
— Так было нужно, — отмахнулась Амели, набрасывая капюшон. — Мы были приманкой, — она протянула Мирону такую же толстовку с капюшоном. — Минск Неотех землю роет, чтобы тебя найти. Они обязательно узнают о том, что ты здесь.
Мирон посмотрел на бородачей, которые знаками помогали припарковаться громадному грузовику. Тот сдавал задним ходом, временами взрёвывая так, что невозможно было говорить.
— Когда они явятся, им окажут тёплый приём, ведь так? — спросил он, когда наступило затишье: грузовик остановился и теперь бородачи с грохотом открывали задние створки контейнера.
— В Минске должны быть абсолютно уверены, что ты был здесь.
— Ключевое слово «был»? — спросил Мирон.
— Их направят по ложному следу. А мы пока кое-с-кем поговорим.
Гуманитарная помощь, — понял Мирон, глядя на одинаковые ящики с логотипом стилизованного кадуцея и крыльев.
Бородачи споро разгружали грузовик. К ним присоединилось еще несколько мужчин, кто-то прикатил тележку для крупногабаритных грузов.
— Как только они закончат, мы смешаемся с грузчиками и запрыгнем в контейнер, — сказала Амели. — Не снимай капюшон.
Мирон отметил, что еще несколько человек были в таких же, как у них с Амели толстовках. Древний, как мир, приём: люди в одинаковой одежде меняются местами и расходятся в разные стороны.
…Капюшончик живёт в анклаве Будапешт, на территории бывшей Венгрии. Там сейчас заправляет Славянский союз. У них довольно мягкая политика к собственным гражданам, но беженцев они не любят. Особенно из Арабо-Алжирского корпуса. Так что хорошо, что ты — русский. Если нас поймают — отправят в Россию, а не в трудовой лагерь.
В контейнере было темно, гулко и жарко. Они с Амели лежали на спальных мешках, движение убаюкивало, а равномерный шум колёс создавал чувство безопасности.
Когда за ними закрылись дверцы и Амели включила свой фонарик, они обнаружили эти вот спальники, походный холодильник, набитый бутылками воды и протеиновыми батончиками, и даже биотуалет — небольшой, полметра в высоту куб, обклеенный значками биозащиты.
Они ехали уже несколько часов. Успели поспать, выпить воды, перекусить, снова поспать… Сначала Мирон радовался передышке: бездействие давало возможность подумать — прокрутить в голове всё, что случилось за последние несколько дней.
Но затем однообразное движение, темнота и духота стали утомлять. Мирон заскучал по своему турбо-джету, по бескрайним степным просторам и свежему ветру. Особенно по ветру… В грузовике час за часом становилось всё жарче, воздух будто спрессовали в пласты прогорклого пенорола.
— Капюшончик — фрик из фриков, — ответила Амели на вопрос Мирона, за каким чёртом их потянуло в Будапешт. — Если и сохранились где-то устройства, способные считать флэшку, то у него. Он помешан на винтажных компах. Собирает всё, до чего может дотянуться. Тратит большие средства, между прочим.
— Деньгами помогаешь ты? — спросил Мирон лишь для того, чтобы хоть что-то сказать. Иначе он помимо воли проваливался в забытье.
— Капюшончик — сам себе хозяин. Занимается бизнесом не выходя из дома.
— То есть, он — хакер.
— В том числе. Но прежде всего он — человек Матрицы.
Амели лежала поверх спального мешка в сетчатой майке и трусиках. Голые ноги белели в душных сумерках, и Мирону всё время хотелось дотронуться до этих ног. Провести ладонью по голени, подняться по бедру, забраться под тонкое кружево…