Передняя была отдана под любителей «быстрого погружения» — одноразовые плюсы и удобные мягкие кресла позволяли в тихой приватной обстановке просмотреть новости, банковские счета, поработать… Мирон заказал «полное обслуживание».
Комната с индивидуальной Ванной была чистой, безликой и пустой, если не считать собственно Ванны — не самой последней модели, но вполне приличной.
Шкафчик для одежды, душевая кабина — Ванна не была оборудована смывателем геля.
Быстро раздевшись — чтобы не успеть передумать — Мирон шагнул в опалесцирующую зеленоватую жидкость, и вдруг ощутил сладкую дрожь предвкушения.
Как давно он не испытывал этого чувства! Отдаться волнам безграничного океана информации. Ощутить вседозволенность, гибкость и податливость киберпространства.
Закрыв глаза, он начал отсчёт: один… два… три…
— Привет, аллигатор.
Голос в голове раздался неожиданно. Будто Платон только и ждал, когда Мирон выйдет в Плюс. Ждал, раскинув щупальца по всей сети, настроив сенсоры на его ментальный отпечаток.
— Привет, крокодил, — ответил Мирон. — Нам нужно поговорить.
— Нам очень давно нужно было поговорить, — откликнулся брат. — Наконец-то ты пришел.
Глава 14
3.14
Внезапно матрица пошла трещинами. Мир, который только начал проявляться — излюбленный интерьер Платона, их старая кухня, начал рушиться. Безобразные желтые занавески на окне вспыхнули, от них понесло горящей пылью и паутиной, скатерть на столе съёжилась от жара и пошла пузырями, а фигура Платона завилась в штопор и улетучилась в форточку.
Мирон вынырнул из Плюса задыхаясь — биогель набился в ноздри и в рот, закупорил дыхательные пути, мёртвой тяжестью осел в желудке.
Чьи-то сильные руки подхватили его подмышки и выволокли из Ванны. Бросили на пол, надавили на рёбра — так, что перед глазами поплыли цветные пятна.
Наконец ему удалось сделать вдох. После того, как кто-то невидимый перекинул его через колено, животом вниз, и дал хорошенько проблеваться…
— Вилмос, этот очнулся, — голос раздаётся откуда-то сверху, из пустоты. Его оставляют в покое, голого и дрожащего на резиновом коврике, в луже быстро застывающего биогеля.
Отовсюду доносится грохот, глухие удары, плеск и скрежет.
Протерев глаза, Мирон долго моргает, пытается совместить двоящиеся в глазах образы, и наконец видит двоих, мужчину и женщину. Она смотрит внимательно, наклонившись — каштановые волосы свисают по обеим сторонам мягкого веснушчатого лица. Мужчина, убедившись, что он дышит, поворачивается к Ванне и начинает ворочать внутри большим ломом.
— Мы спасли тебя из Вавилона, брат, — голос у женщины немного детский, выспренный, и Мирон думает, что она по самую макушку накачана дексамином, или еще чем похуже.
— Что?.. Что происходит?.. — зубы стучат, всё тело корчится в судорогах.
Мирон даже не пытается прикрыть гениталии, он с удивлением и ужасом смотрит мимо женского лица, на мужчину. Тот, налегая на лом, хекая от натуги, сворачивает кожух Ванны и биогель тягучей зеленоватой волной обрушивается на пол.
— Вавилон, — тупо повторяет женщина. — Не надо туда больше ходить. Твой разум принадлежит только тебе, брат.
Луддиты, — вспыхивает мысль. И тут же всплывает пророчество Капюшончика. Неужели… началось?
Раскурочив Ванну и не глядя больше на Мирона, мужчина покидает комнату, шлёпая по биогелю в высоких резиновых сапогах. Лом он держит перед собой, как копьё.
— Магда! — кричит он из коридора. — Тут ещё один! — женщина, ласково потрепав Мирона по щеке и улыбнувшись, как щенку, поднимается.
— Мы подарили тебе новую жизнь, брат. Проживи её праведно.
Подол её длинной шерстяной юбки насквозь промок, рукава жакета засалены настолько, что неразличим цвет ткани, волосы, как сейчас замечает Мирон, сбиты в неопрятный колтун. Когда женщина проходит мимо, его обдаёт резким запахом немытого тела и пота.
Оставшись один, он садится в луже быстро высыхающего геля и взглядом находит свою одежду — она выброшена из шкафчика, карманы вывернуты наизнанку, куртка так вообще пропала.
Добравшись до душевой кабины, он поворачивает кран — разбрызгиватель выдаёт тоненькую ржавую струйку.