— Отец, — выдохнул Мирон. — Он создал технологию перемещения сознания в Плюс, а не ты. И он первый контактировал с демонами, а не ты. Ты говорил, что вычислил их в Плюсе. Понял, какую они представляют опасность, и поэтому переместил своё сознание. Чтобы защитить Нирвану от паразитов. Чтобы спасти людей.
Мирон попытался выглянуть в иллюминатор, но стекло было таким толстым, что ничего видно не было.
— Но всё было не так, — продолжил он, стараясь не смотреть на киборга. — Ты тайно работал над изобретением отца, и когда решил, что готов — запустил испытания! Из его записей… Кстати, о записях. Ты ведь их нашел, не правда ли?
Брат неопределенно пожал плечом: — мол, может, нашел — какое тебе дело?
Нашел, — усмехнулся Мирон. — Иначе откуда тебе знать о его открытиях?
— Ты узнал о сущностях, которые населили киберпространство раньше тебя, — сказал он вслух. — Ты счёл их угрозой для себя лично. Не пожелал делить с ними одно жизненное пространство. И начал войну. Ты хотел быть единоличным властелином, единственным обитателем Сети! Ну конечно, тебя ведь так напрягали люди… Бесили своей медлительностью, глупостью и вонью. Ты решил, что избавишься от их влияния, уйдя в Плюс. Будешь жить там один, развлекая разум самоубийственными головоломками. Но ты ошибся, брат. Там были существа, освоившие Сеть гораздо раньше тебя. Существа, с которыми ты не смог ужиться.
На лице Оссеан не отражалось никаких эмоций. Кукла.
— И ты решил их уничтожить, — улыбнулся Мирон. — Разрушить Плюс, отключить Нирвану — они погибнут, если не будет Плюса, верно? Но как тогда уцелеешь ты? Распространишь своё многофункциональное сознание на киборгов? Отключишься и переждёшь перезагрузку, а потом выйдешь в новый Плюс — одинокий и свободный?..
Платон молча посмотрел на Мирона и улыбнулся. Тонкая белоснежная чёлка упала на глаз, скрыв половину лица, оставив лишь чёткую линию подбородка и безупречное маленькое ухо.
За сиденьями заворочался Виталик, но братья не обратили на звуки никакого внимания.
— Что мне в тебе нравилось еще в детстве, братишка, так это способность делать совершенно неправильные выводы из абсолютно верных предпосылок, — наконец сказал киборг. — Всегда любил наблюдать за работой твоего разума. По-сути, лишь через наблюдение за тобой я сумел постичь такие концепции, как ирония и сарказм.
— Рад, что сумел тебя позабавить.
Мирон понял, что выдохся. Он чувствовал себя опустошенным и выжатым, как пустая жестянка из-под эрзац-кофе.
— Ты не мог не заметить, что противоречишь сам себе: сначала ты говоришь, что я узнал о демонах из дневников отца, а затем — что я узнал о них, оказавшись в Плюсе, — указал Платон. Было заметно, что слова брата его сильно задели.
— А мне кажется, никакого противоречия нет, — Мирон вздрогнул. И Платон, к его удовлетворению, тоже: голос раздался из-за спинок кресел. — Мне кажется, что ты узнал о Призраках довольно давно, может, ещё в детстве. Но не придавал значения их овеществлённости, их настоящему Присутствию. И только когда вышел в Плюс, постиг всю неизбежность их существования.
Над спинками показалась вихрастая голова на тонкой шее. Она растерянно огляделась, а затем поднялась под потолок квадрокоптера — тело Виталика распрямлялось, как складной метр.
— Давно ты пришел в себя? — спросил Мирон, когда парнишка, легко перекинув ноги, уселся в кресло рядом с ним.
— Минут двадцать.
— Значит, ты слышал большую часть нашего трёпа.
— Ну да. Если честно, именно поэтому я и не подавал признаков жизни. Очень интересно было послушать.
— И… Как ты себя чувствуешь?
— Ты имеешь в виду «Фокус»? — спросил Виталик, откупоривая последнюю бутылку с водой. — Думаю, нормально. Отголоски еще бродят по границам сознания, но я могу отсеять чужие побудительные установки, если сосредоточусь. И кстати: извини, если я…
— Забудь, — перебил Мирон. — Ты был не в себе.
— Ты вытащил меня из лап кочевников, — Виталик опрокинул в рот бутылку. — Не дал чёрным хирургам поиграть со мной в расчленёнку… Так что я в долгу. И за Минск тоже. Я честно не знал, что они хотят тебя препарировать.