Важнейшей фигурой этого историографического этапа является Т. Д. Барнс, который чрезвычайно много сделал для просопографических и источниковедческих исследований по эпохе Константина. В 1981 году выходит его монография «Константин и Евсевий», где исследователь затрагивает династическую политику императора в контексте остальной его деятельности. По мнению Барнса, Константин тяготел к тетрархиальной системе с привнесением в него кровнородственного элемента. Особое внимание исследователя привлекает эпизод 315/316 гг., когда Константин, согласно данным Анонима Валезия, вознамерился дать титул цезаря своему зятю Бассиану, что в итоге привело к войне с Лицинием. Барнс довольно смело (при молчании источника) реконструирует план Константина по установлению тетрархии в лице двух августов (самого Константина и Лициния) и двух цезарей – Бассиана и сына Константина, Криспа[121]. Данная реконструкция, однако, небезусловна; с точки зрения историографии она примечательна как стремление исследователей, даже при молчании источников, навязать Константину пристрастие к тетрархиальной модели.
Развитие просопографических исследований обусловило интерес к семье Константина Великого. Исследователи поставили задачу уточнить состав семьи и ряд проблемных моментов генеалогического и хронологического характера. Самым популярным по числу обращений сюжетом семейной жизни Константина становится убийство его жены и сына в 326 году – статьи о нем выпускают П. Гатри[122], Н. Остин[123] и Д. Вудс[124]. Сравнение исследовательских реконструкций причин, побудивших Константина казнить сына и жену, позволяет в целом согласиться с взвешенным мнением Я. В. Дрейверса[125], что это – загадка, которая никогда не будет разгадана.
Интерес представляют и прочие члены семьи Константина. Так, в контексте изучения личности императора Юлиана Отступника, Р. Браунинг[126] и Г. В. Боуэрсок[127] обращаются к фигуре его отца, Юлия Констанция, брата Константина. Впрочем, оба исследователя, концентрируясь на личном отношении императора к брату, не разрабатывают вопрос места братьев и их потомства в династических построениях Константина. Этой темы касается в своей обобщающей работе К. Крист. В частности, он анализирует браки между детьми Константина и детьми его братьев, в которых видит попытку присоединить к генеральной линии императорской семьи линию боковую[128], однако не только не объясняет причин подобной деятельности, но и не задается вопросом о них.
Внимание исследователей в этот период обращено и к женщинам императорских фамилий – в частности, женщинам семьи Константина. Знаковой и даже образцовой монографией в этом смысле является монография Я. В. Древерса о матери Константина, Елене[129]. Вопрос о положении женщин семьи Константина внутри династических конструкций, их титулов и функций затрагивается в работе Г. Холума[130] и в статье Б. Блекманна[131]. Второй исследователь предлагает в качестве вероятной цели династической политики Константина установление правящей «гексархии» в составе трех сыновей и двух племянников, один из которых – Ганнибалиан-мл. – носил титул «царя царей» и был женат на отмеченной титулом августы дочери Константина. Таким образом, подвергается сомнению существующее положение о том, что Константин, распределив титулы и сферы влияния в 335 году, поставил точку в своей династической политике и сформировал тетрархиальную коллегию.
Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает малозаметная работа – диссертация Э. Д. Уилсона (Университет Британской Колумбии) «Исследование о жизни сыновей Константина» (1977), в которой, пожалуй, впервые четко сформулирована проблема династической политики Константина Великого. Исследователь видит ее как попытку с помощью кровнородственного элемента установить стабильную власть, невозможную ни при господстве военщины (как то было в III веке), ни при искусственных построениях Диоклетиана[132].
123
124
125
130
132