Григорий Михайлович вдруг усмехается.
— Мне доложили, ты купил акции Династии.
— Да. На целый миллион рублей, — с горделивой улыбкой сообщаю я.
— Зачем?
— Чтобы ощутить себя частью семейной компании.
Взгляд князя тяжелеет. Он смотрит на меня как будто со злобой, многозначительно хмыкает и снова смотрит на часы.
— Хорошо. Я тебя понял. Пей чай и молчи. Вмешаешься в разговор, только если скажут.
— А с кем вы будете говорить?
Через секунду я получаю ответ на свой вопрос. Дверь открывается, и в комнату вплывает графиня Белозерская. Она скупо кивает князю, а на меня лишь бросает обжигающий взгляд.
— Спасибо, что пригласил, Григорий, — говорит она и садится. — Я рада, что этот мальчишка получит по заслугам за свою клевету.
Так, я что-то не понял. Князь Грозин на её стороне?
Дедушка делает глоток чая, бесшумно ставит чашку на блюдце. Смотрит на меня, а затем переводит глаза на графиню.
— Да, — говорит он. — Сегодня все получат по заслугам.
Глава 18
Белозерская заметно напрягается. Стреляет глазами то в меня, то в дедушку.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она.
— Очевидно, что я имею в виду. Я обвиняю тебя в попытке убить члена моей семьи.
В комнате повисает могильная тишина. Все, включая меня, будто даже дышать перестают.
— Он же бастард, — кое-как выдавливает графиня.
— Да, — князь кивает. — Но я признал его. Александр — член рода Грозиных.
— Да как ты можешь⁈ Ты даже не знаешь, кто его отец!
— Ну и что?
— Вдруг он простолюдин!
— Сомневаюсь, — говорит Григорий. — Даже если так, это уже неважно. Я признал Александра, он мой внук. Не будем повторять спор многолетней давности. И вообще, речь не об этом.
— Я не пыталась его убить, — вскинув подбородок, заявляет графиня. — Это ложь!
— Ты обвиняешь меня во лжи? — с нарастающей угрозой в голосе спрашивает князь.
— Вас обоих! Его в первую очередь! — Белозерская тычет в меня пальцем. — Он придумал невесть что и запудрил тебе мозги!
— Запудрил мозги? Мне? Зина, ты соображаешь, с кем говоришь?
Точно, у графини же имя есть. Зинаида. Про себя я как-то привык называть её по титулу или фамилии. Может, потому, что мы раньше никогда не виделись.
— Слушай внимательно, — продолжает князь. Каждое его слово, как удар молота. — У меня есть доказательства. Улики, факты и свидетели. Если я открою дело, твой род будет уничтожен. Ты слушаешь?
— Я слышу только мерзкие угрозы, — Белозерская передёргивает плечами.
— Тогда ты слышишь правильно. Ведь я как раз тебе угрожаю! Я заберу твой бизнес, лишу тебя титула и репутации. Домой ты отсюда не уедешь. Мои люди задержат тебя и будут допрашивать, пока ты не сознаешься в преступлении. А потом — я заберу у тебя всё.
От этой речи веет таким жутким холодом, что у меня волосы встают дыбом по всему телу. Не знаю, как графиня, а вот я ни капли не сомневаюсь в том, что дедушка готов всё это сделать.
— Я понятно объяснил? — уточняет князь.
— Ты не посмеешь так со мной поступить, — с трудом выговаривает Зинаида.
— Это шутка? Ты посмела покуситься на жизнь моего внука, а я не посмею тебя разорить?
— Ты не посмеешь, потому что тогда всё будет обнародовано. Весь мир узнает детали о делах наших семей.
Графиня явно на что-то намекает, но я не знаю, на что. Видимо, какая-то щекотливая информация, известная только ей и деду.
Зато ясно, что покушение она уже не отрицает.
— Ты думаешь, тебе поверят? — равнодушно спрашивает князь. — Да и кто сказал, что я позволю тебе говорить публично?
Он жмёт кнопку на столе. Через пару секунд в дверь бесшумно просачивается официант. Григорий Михайлович смотрит на часы:
— Через полторы минуты, ровно в два часа, пусть зайдёт моя охрана. Передай приказ: задержать графиню и увезти на допрос. Поднять первую гвардейскую роту, пусть готовятся к захвату поместья Белозерских. Также передай, пусть вызовут адвоката по уголовным делам. Мне надо написать заявление.
Официант молча кланяется и выходит.
Графиня бледнеет и двумя руками хватается за столешницу. Такое чувство, что она едва не рухнула в обморок.
— Теперь ты поняла, что я серьёзно? — спрашивает князь. — Слушай дальше. Я могу отменить приказ. Потому что мой внук хочет поступить благородно и призывает меня проявить милосердие. Но у него есть условия. Александр?
Я подаюсь чуть вперёд, ловлю паникующий взгляд Белозерской и говорю:
— Условия простые. Я отказываюсь от наследства, но хочу сохранить право выкупа доли в Цитате в течение пяти лет. По цене, которая действительна на сегодняшний день.