Выродок заехал ногой ему в бок:
— Отвечай герцогу Хилду!
Прикрыв рукой голову, солдат протараторил:
— Я заблудился. Мне приказали охранять в подвале склад, а я заблудился.
— Где твой меч? — спросил Рэн.
— Там узкие лазы. Он цеплялся за стены.
— Под стражу его, — велел Рэн и забегал глазами по постройкам. — Где кузница?
— Ваша светлость, — отозвался Киаран. — Надо бы допросить лорда Мэрита.
Рэн и сам знал, что необходимо сделать в первую очередь. Однако голос души теперь звучал громче голоса разума.
— Идите к нему. Я скоро присоединюсь к вам, — произнёс Рэн и последовал за командиром к каменному строению, возле которого у открытой двери стояли караульные.
Большое помещение с холодным очагом освещала масляная лампа. Либо работы здесь никогда не велись, либо сыны Стаи предусмотрительно вынесли всё, что представляло опасность: цепи, молоты, заготовки оружия. На полу лежало накрытое тряпкой тело. Рядом меч, вложенный в ножны. Вдова герцога сидела на скамье, уронив руки на колени и опустив голову. Что-то подсказало ей о присутствии постороннего человека: может, Рэн шаркнул подошвой сапога или под его ладонью скрипнула дверная балка. Вдова выпрямила спину и вжалась в стену.
— Не бойтесь, миледи, — проговорил Рэн и подошёл к скамье.
Вдова подняла голову. На лице следы копоти. Волосы непонятного цвета, утратившие яркость голубые глаза.
— Ваш человек жив?
— Какой человек? — не понял Рэн.
— Который разговаривал с моим отцом.
— Сэр Ардий. Командир моего отряда. Да, жив.
— Это хорошо, — сказала вдова и уставилась на труп.
— Как вас зовут?
— Янара. Можно мне взять телегу и забрать лошадь отца?
— Конечно. Вы здесь хозяйка.
— Я никогда не была здесь хозяйкой. Я не имела права сдавать крепость, но всех обманула и сдала. Я лгунья. Ложь — большой грех. Так говорили в монастыре. Но мне уже всё равно.
— Смеркается, — вымолвил Рэн. — Не лучшее время, чтобы отправляться в дорогу. Поедете утром.
— Я хочу уехать сейчас. Я больше не могу здесь находиться.
Рэн вернулся к двери, приказал запрячь лошадь в повозку. Янара продолжала неотрывно смотреть на тряпку, повторяющую изгибы тела покойника. Рэн хотел уйти, не мешать её горю — но как оставить её с горем наедине?
Скинув с себя меховую накидку, он сел на скамью:
— Помогите мне снять доспехи.
Янара посмотрела на него отстранённо:
— Я не умею. Я никогда этого не делала.
Рэн приподнял руку:
— Видите на боку ремешки?
— Да, вижу.
— Их надо развязать.
Янара сбросила с плеч грязное лоскутное одеяло:
— Как это делается?
— Начните снизу.
Она подёргала ремешки, поморщилась от досады. Опустилась перед Рэном на колени и принялась развязывать узлы зубами.
— Мой отец умер, когда мне исполнилось пять лет, — проговорил он.
Янара подняла голову и, бросив на него безразличный взгляд, вновь вонзила зубы в узел.
— Простите… Я не хотел сравнивать ваше горе с моим. Горя не было. Я не понимал, что произошло. Мать сказала мне: «Рэн, у тебя больше нет отца». Мне стало грустно, и всё. Моя мать держалась, как вы. Не кричала, не плакала, разговаривала со мной и со слугами, словно ничего страшного не случилось. И только потом, в постоялом дворе, я понял, как ей больно. Наши комнаты находились рядом, и я услышал какой-то странный звук. Вошёл к ней комнату. Мама рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Это случилось один раз, больше она никогда не плакала. Во всяком случае, при мне. Знаю, вы хотите казаться сильной. Когда выедете из крепости — поплачьте. Вам станет легче. Так говорят.
В кузню заглянул эсквайр:
— Ваша светлость! — Заметив стоящую на коленях Янару, пробормотал: — Простите. — И попятился.
Рэну хотелось, чтобы он ушёл, однако вдова оказалась в щекотливой ситуации.
— Сними с меня латы, Амма.
Эсквайр приблизился, покосился на Янару и расплылся в улыбке:
— Это делается намного проще, леди.
— Миледи, — поправил Рэн.
Эсквайр отвесил низкий поклон:
— Миледи.
— И хватит улыбаться!
Зыркнув на труп, эсквайр придал себе скорбный вид:
— Разрешите, миледи.
Янара села на скамью, отряхнула подол платья и, сложив руки на коленях, уставилась в пустоту.
Быстро управившись, эсквайр удалился, сгибаясь под тяжестью доспехов. Рэн подвигал плечами, размял шею и откинулся на стену. Его ждал лорд Айвиль, ждал лорд Мэрит, ждал какой-то секретарь-нотарий, а он не находил сил встать и уйти. Тайком поглядывал на Янару и злился на себя. Рядом лежит труп, под крепостными стенами плачут крестьяне, вытаскивая погибших из глубокого рва. Деревня сгорела. Воины той и другой стороны изнывают от жажды и голода и валятся с ног. А он любуется женщиной, которая десятью днями раньше потеряла мужа и два часа назад — отца.