Соответствующие провинции выбирались как Бог надушу положит. В наши дни, когда монархия фактически превратилась в непреложный курьез, о котором ни республиканцы, ни монархисты не очень-то и спорят, герцогские титулы стали важнее, чем раньше, так как позволяют сделать рекламу соответствующим провинциям. Нововведение в данном жанре то, что кронпринцесса Виктория и принцесса Мадлен — герцогини сами по себе, а не через мужей, и Мадлен — пионер в том смысле, что она герцогиня не исторической провинции, а лена Евлеборг.
Герцогские титулы в фамилии Бернадот таковы:
Оскар I — Сёдерманландский,
Карл XV — Сконский,
Оскар II — Эстеръётландский,
принц Густав — Уппландский,
принц Август — Далекарлийский,
принц Карл Оскар — Сёдерманландский (№ 2),
Густав V — Вермландский,
принц Оскар — Готландский,
принц Карл — Вестеръётландский,
принц Евгений — Неркский,
Густав VI Адольф — Сконский (№ 2),
принц Вильгельм — Сёдерманландский (№ 3!),
принц Эрик — Вестманландский,
принц Карл-младший — Эстеръётландский (№ 2),
принц Густав Адольф — Вестерботтенский,
принц Сигвард — Уппландский (№ 2),
принц Бертиль — Халландский,
принц Карл Юхан — Далекарлийский (№ 2),
принц Леннарт — Смоландский,
Карл XVI Густав — Емтландский,
кронпринцесса Виктория — Вестеръётландская,
принц Карл Филип — Вермландский,
принцесса Мадлен — Хельсингландская и Естрикландская.
Принцы Оскар, Леннарт, Сигвард, Карл Юхан и Карл-младший потеряли герцогские титулы, когда через женитьбу «выштрафились» из линии престолонаследия. Дискриминация, кстати, очевидна. Предпочтение отдавалось Сконе, Сёдерманланду, Уппланду и Далекарлии (Даларна) — в чем же провинились Блекинге, Дальсланд, Медельпад, Онгерманланд, Бохуслен, Эланд? Не считая того, что при Густаве Васе они были графствами?
Отмечалось также, что некоторым принцам пресса дала забавные прозвища, примерно как популярным спортсменам. А именно:
принц-певец — Густав,
принц ХСММ — Оскар,
Синий принц — Карл,
Красный принц, принц-живописец — Евгений,
принц-поэт — Вильгельм,
принц-спортсмен, иногда принц-наездник — Густав Адольф (мл.),
принц-автомобилист, позднее принц-спортсмен — Бертиль,
принц-броневик (!) — Карл Юхан.
Интересный факт, что дисциплинированный и десятилетиями до скуки прилежный шведский народ еще и теперь позволяет себе поразительную анархию, когда речь идет об орфографии имен и фамилий. Правила, которым подчиняются все прочие слова, как ветром сдувает, едва речь заходит об именах, а это, в частности, приводит к странностям в статистике имен. Какие имена считать самыми распространенными? Закавыка, в частности, в том, считать ли «Erik» и «Eric» (или «Carl» и «Karl», или «Christina» и «Kristina» и т. д.) двумя разными именами, как поступает кое-кто из ономастиков, или же одним именем, как поступают рядовые шведы.
В орфографии королевских имен царит хаос, особенно в том, что касается Карлов (Karl/Carl) и Густавов (Gustaf/Gustav). Разные правила написания при жизни и после смерти действуют в различных газетах, издательствах и информационных бюро — как ни пиши, все равно ошибешься. Данная книга дает имена королей согласно принципам последнего большого шведского справочного издания — Национальной энциклопедии (см. тт. 8 и 10)[222].
Кстати, имя Густав, по ощущению исконно шведское, возводят к «Goternas Stav» (оплот готов), но есть и более забавная трактовка, утверждающая, что оно восходит к русскому (славянскому) имени Гостислав.
Род Бернадотов занимает шведский трон дольше любой другой династии. Долго ли так будет продолжаться? Во веки вечные благодаря множеству достижений медицины и упорной приверженности шведского народа к королю?
В представительной демократии кроется много иронии. Например, по иронии, шведский народ в своем большинстве упорно стоит за сохранение монархии, но, если заглянуть в партийные программы и результаты выборов, тот же шведский народ десятками лет выбирал себе риксдаг, где большинство выступало за упразднение монархии и установление республики. Требования республики включены в программы социал-демократов и коммунистов, значительная часть Народной партии тоже республиканцы. Тем не менее монархию не упразднили.
Убежденные республиканцы долго составляли в Швеции около одной шестой населения, тогда как 70–80 процентов хотят сохранить монархию. Через год после смерти Густава VI Адольфа, в 1974-м, были зарегистрированы очень высокие цифры сторонников монархии — 83 процента, предположительно под влиянием личности старого короля. Всего четыре года спустя, в 1978-м, ситуация резко изменилась: пятая часть населения (точнее, 19 процентов) выступала за республику, а 64 процента — за монархию; именно в тот период молодой король производил, деликатно говоря, бледное впечатление, да и левая волна шестидесятых еще не схлынула.