Страну в ту пору покрывали густые леса. Люди жили, как правило, в небольших деревушках, домики которых теснились вокруг церкви и дома помещика. Деревни окружали поля, на которых крестьяне работали сообща, и луга, где они пасли свой тощий скот. Большинство жителей составляли конечно же англичане, которые были так сильно запуганы своими нормандскими господами, что подчинялись им беспрекословно. Литературный английский, самый красивый и богатый язык Западной Европы, практически полностью исчез. На нем писали лишь несколько монахов из Питерборо, который стал одним из последних оплотов старой английской культуры. Нормандцы, составлявшие крошечный процент населения страны, но занимавшие все ведущие посты в церкви и государстве, разговаривали на нормандском диалекте французского языка. Духовенство в качестве письменного языка использовало искаженную латынь, пригодную, без сомнения, для передачи информации, но не обладавшую гибкостью, красочностью и поэтическим великолепием английского языка.
Общество было очень жестко стратифицировано. На самом верху располагались король, несколько графов, менее двух сотен великих баронов и высшие прелаты церкви. Эти люди входили в состав Большого совета, который собирался, чтобы вместе с королем обсудить государственные дела.
Великие бароны в большинстве своем являлись потомками тех, кто вместе с Вильгельмом I завоевал Англию или присоединился к нему позже, во время великого захвата земель, последовавшего за разгромом англичан. Когда Вильгельм I Завоеватель делил английские земли, все англосаксы, выступавшие против него с оружием в руках, лишились своих земельных владений. У всех сколько-нибудь значимых английских землевладельцев отобрали земли и передали королю. Вильгельм I разделил земли Англии таким образом, чтобы примерно две седьмых перешли в собственность его самого и членов его семьи; другие две седьмых были переданы церкви, а оставшиеся три седьмых поделили между соратниками Завоевателя[2]. Люди, державшие земли короля, назывались баронами. Полученные ими земли стали источником обеспечения баронов и их приближенных всем необходимым для жизни. За это бароны обязаны были, когда возникала необходимость, воевать в составе королевской армии и приводить с собой своих рыцарей. Кроме того, лично или посылая определенное число рыцарей, они обязывались участвовать в охране королевских замков по всей Англии, а также являться по вызову ко двору короля Вильгельма.
В первые, неспокойные годы, сразу же после завоевания, когда нормандские пришельцы были еще врагами, проживавшими среди покоренного народа, настроенного по отношению к ним враждебно, рыцари занимались охраной баронских земель. Но прошло несколько лет, жизнь стала безопасной, и бароны начали передавать рыцарям часть своих земель, на которых те могли хозяйствовать самостоятельно. Рыцари, державшие землю своего господина, обязаны были служить в его войске.
Вся система землевладения и сложившихся на ее основе взаимоотношений носила исключительно военный характер. Бароны были военачальниками, которые приводили отряды своих рыцарей в войско короля и сражались в бою рядом с ним. Рыцари являлись отличными бойцами, с детства обученными военному делу, и прекрасными наездниками, которые умели обращаться с тяжелыми щитами и мечами с той легкостью, которая дается путем долгих тренировок. А ведь кольчуги в ту пору доходили до самых колен! Военные умения человека были самыми главными. О бароне судили по тому, сколько людей он приводил с собой и как ими командовал, о рыцаре – как он проявил себя в битве. В этом обществе не было места людям, не умевшим воевать. Если молодой человек из хорошей семьи не чувствовал в себе призвания к рыцарскому делу, то ему оставалось лишь одно – уйти в монастырь, и чем скорее, тем лучше.
Обученные воевать, жившие ради войны, рыцари и бароны не знали, чем занять себя в мирное время. Некоторые рыцари обращали бьющую в них энергию на управление своими поместьями. Другие отдавали себя в распоряжение короля и занимали должности на его службе в качестве шерифов или судей. Но когда поблизости не было никакого врага, они, в силу своих природных склонностей, по любому пустяку затевали ссоры со своими соседями. Именно так проводили свое время люди военного сословия Нормандии, и так же поступили бы нормандские бароны, переселившиеся в Англию, если бы ее король не подавлял междоусобные войны твердой рукой. Бароны неоднократно восставали, и страх, что они могут снова объединиться против королевской власти, заставлял Генриха II жестоко пресекать все их свары, которые легко могли превратиться в войну против него.
2