Им приходилось ждать, пока я разведаю путь, чтобы уже безопасно его пройти вслед за нами.
Волк делал короткие пространственные рывки, чтобы проверить маршрут тщательнее, останавливался, внюхивался. Порой морщил нос и выбирал другой маршрут, делал крюки, ложился на песок и предупреждал:
— Там упыри, пусть проползут.
Или:
— Засада. Маги со щитами. Ждут, что мы тут пройдём.
Или:
— Нет, лучше туда не соваться. Там воняет лошадьми и ламами. Они оставили свои... э-э... вонючие подарочки... какашки... помёт... дерьмо... экскременты то есть.
— Я понял, Демон. Мог бы не пояснять.
Мы уходили всё дальше от Атифы, стремились на юго-запад, к границе с Западным Нартоном, и если бы не Демон, мне пришлось бы долго проходить этот путь. Вараны бежали следом. Отец отлично справлялся, как наездник, но Мичи измучился уже на первых километрах.
Когда мы делали привал, он валился с варана на песок, лежал, как убитый, и шептал, глядя в небо:
— Ненавижу животных... ненавижу пустыню... дайте мне крылья... я согласен даже на пинок под зад, но не сяду больше на этих ящериц... у меня всё болит... в самых неприличных местах...
А потом он замолкал, стискивал зубы и опять усаживался в варанье седло.
Отец помогал ему, показывал, как лучше управлять животным, и с каждым новым привалом Мичи плакался всё меньше. Когда мы наконец добрались до границ, пришлось выкручиваться, чтобы проскочить их незаметно.
Демон взваливал на спину каждого варана и переносил пространственным рывком. Потом — всех остальных.
Усевшись на волка, Мичи уже не убивался, а наоборот, с восторгом его разглядывал.
— Вот это другое дело!
Ну а отец сначала долго гладил зверя, разговаривал с ним, на что Демон демонстративно молчал и прижимал уши. Он будто чуял, что у меня с отцом непростые отношения.
И вот мы перебрались в Стокняжье.
Теперь Демон чуял засады почти повсеместно. Здесь нас ждали, поэтому лезть сюда было не самой лучшей идеей, но другого выхода не имелось. Варанов пришлось обмазывать одним из зелий Мидори, чтобы скрыть их запах от других животных. Хорошо, что у этих ящериц имелась хамелеонная окраска.
Сам же Демон чаще стал уходить в пространственные рывки и пропадать из поля зрения.
Мы методично приближались к моим бывшим землям, но когда до них оставалось около сотни километров, вперёд отправились только я и Демон, чтобы разведать обстановку.
Уже издалека я почувствовал запах гари, и сердце заколотилось как бешеное.
— Демон... а если их убили?
— Ты это бр-р-рось! — рявкнул он, делая очередной прыжок через пространство.
И вот мы оказались в поле, издалека виднелась роща... сгоревшая дотла. Чёрные стволы, выгоревшая трава — от этого зрелища во мне закипела злость, а вместе с ней — и страшная тревога. Вдруг моей матери уже нет в живых? И учителя? И семьи Хегевара, отца Джанко и всех остальных?.. За такое я был готов прямо сейчас грызть глотки.
— Успокойся, Чародей, — тут же рыкнул Демон. — Я чую что-то... но надо подойти ближе.
— Давай к чайному домику. Попробуй хотя бы издалека взять след.
Я сунул волку под нос револьвер Галея.
— Почувствуешь?
Демон долго внюхивался в револьвер и кобуру, выискивал запах старого хозяина.
— Попробуем, — наконец сказал он и рванул вперёд, в сторону чайного домика.
Мы не стали подходить близко, оставаясь за пределами границы земель. Из засады на холме я увидел озеро, сгоревший чайный домик и людей в императорской форме. Они собирали трупы... много мёртвых тел в красной форме.
— Дом Ланне... — выдохнул я.
Демон не ответил. Он водил головой и принюхивался.
И тут меня будто парализовало: я увидел, как один из людей императора выбрасывает в озеро разбитый меч.
Меч моего учителя!
И, судя по числу погибших людей Ланне, свою жизнь он продал очень дорого. Столько тел... и даже Бажен Орлов. Он приходил, чтобы добить моих людей, моего учителя, мою мать.
Я стиснул шерсть на шее волка и зажмурился от боли, но Демон внезапно бросил:
— Нашёл! — и рванул в сторону, куда-то на юг.
— Ты учуял Галея? — выдавил я, держась крепче. — А ещё кого-нибудь?
Демон снова остановился и принюхался.
— С ним были панголины... вонючки... их запах сильно перебивает, но можно разобраться. Ещё была пушистенькая закуска... лама которая.
— А моя мать? Ты ведь помнишь её?
— Конечно. Она пахнет озером и чайным листом. И она... — Демон взял паузу, такую долгую, что я за это время чуть не поседел. — И она тоже была с панголинами...