Я приложил ладонь к потному лбу и выдохнул.
— Значит, Мидори имеет родовое право воскресить дочь бога мудрости, Камэко Чи, управляющую памятью, — беззвучно прошептал я себе под нос и посмотрел на Бахадура.
У меня к нему был только один вопрос.
— Заварра говорила, что за воскрешение отпрыска бога придётся дорого заплатить. Что нужно будет отдать, если я всё же решу воскресить первого Колида, Ратибора?
Бахадур помрачнел.
— Жизнь за жизнь. Ты должен будешь отдать одного из своих детей. Как только возрождается мумия, она сразу забирает жизнь твоего ребёнка.
Я ошарашенно уставился на него.
— И вы на это решились?
— У меня не было выбора. Я должен был защитить остатки своего народа, и мне пришлось отдать жизнь своего старшего сына. Ты бы поступил так же.
Я мотнул головой.
— Нет, ни за что. Лучше самому сдохнуть.
— Тут как договоришься.
Значит, и император Искацин, возрождая Ладислава, тоже отправил на смерть кого-то из своих детей. Не пожалел даже родного ребёнка, лишь бы истребить Колидов до конца. Та ещё тварь.
Я перевёл дыхание, понемногу успокаиваясь. От таких открытий взрывалась голова, но оказалось, что это ещё не всё. Самое большое открытие ждало меня в конце.
Свиток неожиданно начал меняться, а на полотне появились новые изображения.
Теперь древо рода Колидов на мне не заканчивалось, и я перестал быть последним, как сказала Заварра. Свиток показал ещё троих наследников после меня. Еле видимых, мерцающих, то затухающих, то появляющихся снова.
Моих детей.
Это будущее было совсем неочевидным, но возможным.
— В своём свитке ты видишь то, чего не видит никто, — тихо сказал Бахадур, наблюдая за тем, как у меня глаза на лоб полезли. — Ты видишь знание о том, что может повлиять на рассвет могущества твоего рода. И ты должен сделать то, чего требуют от тебя твои божественные предки.
Да, я смотрел на еле видимые изображения своих детей и не мог поверить глазам.
Это были дети от трёх разных девушек, потому что от меня шли три разных ветви.
Рядом с собой я увидел сначала изображение Джанко, самое чёткое. Затем — Акулину, а потом — Мидори.
— А... а у вас тут стула не найдётся? — выдавил я охрипшим голосом.
Мне вдруг срочно захотелось присесть, чтобы не упасть.
Эти боги в свитке, они от меня требуют сделать то, что изображено? Образовать три родовых ветки? Именно так они видят возрождение рода Колидов сильнейшими наследниками?
Я покосился на Бахадура, но тот, конечно, не видел того, что видел я.
И вновь голос появился в моей голове:
«Если ты сделаешь так, как изображено, то продолжишь рода Колидов и Чи. Ты вдохнёшь в них новую жизнь. Эти дети не будут ограничены Знамением, у них будет твоя божественная родовая особенность. Двое отпрысков понесут дальше силу рода Колидов, а один — силу рода Чи.
Так вернётся могущество твоей Династии!
Так восторжествует справедливость!
И теперь лишь от тебя одного зависит, случится ли это прекрасное будущее, самое лучшее из всех!».
Голос стих.
Свиток начал складываться прямо в воздухе и тускнеть, а потом опустился в мою ладонь. Я стоял, пялился на холодный шершавый пергамент и никак не мог прийти в себя. Столько всего, что башка затрещала!
Род Колидов — потомки богов.
Варвары — потомки рода Чи и на самом деле владеют магией, просто Сфера Памяти не даёт им вспомнить это.
Мидори действительно умеет повышать резерв, но сама не знает, как это получается. А вот я знаю. Она несёт в себе силу рода Чи.
Ну а я могу возродить род Колидов сразу тремя ветками, и чтобы это случилось, мне нужно исполнить волю предков.
— Ах ты чёрт... чёрт, чёрт... — Я потёр лицо и взъерошил волосы на макушке.
Бахадур сощурился, строго глядя на меня.
— Ну что? Ты получил знания рода?
— Получил, — выдавил я. — Как кувалдой по голове. То, что знания невесомы — большое заблуждение.
Мужчина забрал у меня свиток и вернул в хрустальный ларец.
— Возможно, твоя голова просто не создана для того, чтобы вмещать много знаний.
— Может, хватит намекать на мои мозги, господин Бахадур? Ещё скажите, что у меня их вовсе нет, или мне в череп кто-то нагадил, — бросил я угрюмо и направился к выходу из зала, чтобы вернуться к той полке, с книгами по артефактам.
— Заметь, это не мои слова, — парировал Бахадур, засеменив следом.