- Как все ужасно сложилось, - я улыбнулся против воли,- но мне с вами не по пути. Сиберия никак не лежит на картах моих ближайших маршрутов, вообще-то я собирался покаяться в грехах и отправиться на Явь.
- Покаяться ты всегда успеешь. Марк, сейчас нам нужна твоя харизма и способность собирать вокруг себя людей. Князь велел не возвращаться без тебя, так что и думать забудь, мы летим на Сиберию.- Родион хлопнул меня по спине.
Глава 28 - Возвращение
- Гай, спрошу еще раз, ты уверен?
Я кивнул, глядя на то, как на фоне ласковой голубой планеты-гиганта вспухают, поблескивают желтыми окнами корабли. На первый взгляд нелепые, эти почти шарообразные суда, стали ощетиниваться вырастающими прямо из корпусов многочленными стволами орудий ближнего радиуса действия.
Я вздохнул:
- Нет, на этот раз я обязательно встречусь с ним, пусть даже на моем пути встал начальник гвардии. Двадцать пять сторожевых кораблей класса ‘рейдер и во главе словно мать-наседка, укрывала всех своей тенью - ‘Рыб-шар’. Эту группу выслали остановить меня, а возглавлял ее никто иной как мой старший брат Павел.
- Ваше превосходительство, у нас сеанс связи с кораблем большего класса.
Задумавшись, я опустился в кресло, сжав левую руку. Еще совсем недавно на том месте был ужасный обрубок, но биотехнологии сделали свое дело. Пусть и не родная, но ткань на нано-зондах прижилась очень быстро. Все стараниями Оккама, который носился со мной как с непутевым сыном, хотя свой глаз так и не восстановил. Сказал, что это станет напоминаем о его беспечности. Что говорить, у Оккама были своеобразные понятия о чести.
А вот Талия и Дамиан… При воспоминании об этих двоих, оставленных на планете в ужасном состоянии, сердце сжалось.
‘Простите, я не мог упустить этого вора’.
И все же, в тот момент, когда Оккам принял решение развернуть флот, и отпустить цель, я был готов отправить его под расстрел. Боевой друг иногда бывает чрезвычайно прямолинейным, но в итоге… все его решения оказываются правильными, в отличие от моих. Всего один кораблик, замаскированный под конвойное судно Каганата сумел обвести вокруг пальцев мой флот. Никос исчез вместе с сопровождением и о его судьбе я ничего не знал.
Что за чудо-технологию применили беглецы - неизвестно, но по слухам я знал - нечто очень похожее произошло во время блокады Сиберии. Тогда несколько кораблей сумели полностью нейтрализовать целый флот, и лишь вмешательство Никоса помогло избежать позорного поражения.
- Соедини,- попросил я, запахнувшись в плащ из холодного достоинства. Кто из этих двоих - Юлиан или Павел будет говорить, зависло от того, в каком качестве меня хотели видеть не Океане: заключенного или изгнанника. Юлиан наверняка предложит ссылку за пределы Метрополии, а Павел будет агитировать за домашний арест. Но ни то, ни другое меня совершенно не устраивало.
И все же, когда на капельном экране появилось изображение моего брата-хозяйственника, я испытал облегчение. Озабоченное выражение не покидало его глаз. А в уголках губ пролегла скорбная складка. Он всегда переживал за всех нас, и на миг мне даже стало стыдно за себя. Но тольк на миг.
- Гай, мне очень жаль,- начал брат.
- Ты в гражданском,- заметил я,- значит воевать со мной не собираешься?
- Воевать?! - воскликнул царевич,- о чем ты? У меня приказ доставить тебя под конвоем во дворец. Ты добился чего хотел, отец будет говорить с тобой лично.
- На суде?
- Нет, это официальная аудиенция. Хотя, на твоем месте я бы постыдился возвращаться, Гай. Что ты устроил на Броде, а потом на Кармине? И где Никос?
Я отвел взгляд.
- Он до сих пор не появился? А почему за него должен отвечать я? Он взрослый мальчик, хотя и капризный временами.
- Гай, не надо, ты знаешь как я переживаю за всех вас. Если с Никосом что-то случится, отец не простит тебя.
- Похоже список того, в чем меня обвиняют, скоро пополнится еще и братоубийством?
- Что за ужасы ты говоришь? - Павел побледнел, схватившись за сердце.
- Знаешь, от прямого попадания фотонной бомбы не многие выживут, я видел во что превратилась площадь Кармины. Я бросил Кесаря и его дочь, и даже Дамина в таком состоянии, чтобы погнаться за призраком. В итоге не нашел ни его, и не выполнил свой долг как протектора, если вспомнить Брод. Теперь я в шаге того, чтобы назваться государственным преступником. Если Никос не объявится в скором времени, можешь записать его на мой счет, чего уж тут,- я отмахнулся.
- Гай, как ты можешь так говорить? Тебе совершенно безразлична судьба брата и собственная?
- Конечно нет, потому и прибыл на Океану. У меня есть предложение к отцу, и я не покину столицу, пока не получу ответ.
- Гай, требовать чего-то сейчас, в таком положении? Знаешь, чего мне стоило хотя бы уговорить отца, чтобы он выслушал тебя? Как будто у нас и без того мало сложностей. Сегодня утром на Сиберии снова начались проблемы.
- А, так все же даже Юлию не удалось? - я с интересом склонился вперед.-А что ответишь, если скажу, что знаю, кто устроил неприятности?
- Даже не думай, отец ни за что не позволит тебе снова возглавить операцию. Скорее уж с этим придется справляться мне,- на лице Павла, этого миролюбца и дипломата, появилось настолько сложное выражение, что я поневоле рассмеялся.
- Извини, брат, но не представляю тебя в роли командующего даже легионом.
- Знаю, Гай. Я все знаю,- любой другой на его месте наверняка бы вызвал меня на дуэль, но Павел - не любой. Он скорее даст свершиться революции, если так будет нужно для спокойствия граждан Океаны. - Но тогда кто?
- У нас есть еще сестра Агнесса,- напомнил я, хотя уже знал, каким будет его ответ.
- Я ни за что не позволю сестре участвовать в этом, это не женское дело - разгонять кучку повстанцев.
‘А ведь Агнесс, нашей сестре-воительнице, это вполне может оказаться по плечу’,- мимоходом подумал я. Но знал, что не имею права уступить свое решение никому, не после того, что увидел и услышал на Кармине. Теперь поимка вора стала не просто личным делом, а делом государственной важности. Ясли зуб с кровью первого василевса попадет в руки повстанцев с Сиберии, последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Вопрос в другом, когда дело касалось мистики, отец оставался непреклонным. Мне предстояло уделить его снова назначить меня командующим, при этом не ссылаясь на древние легенды и предания Ордена Айя.
- Хорошо, я встречусь с отцом на твоих условиях,- я резонно рассудил, что в данном случае лучше не спорить. Но не позволю привести себя в дворец как пленника,- но конвой можешь убрать. Я прибыл сюда как царевич к василевсу, как сын к отцу. Это частый визит. Согласно праву крови, я встречусь с ним не на аудиенции, а в его кабинете.
- Гай! Это переходит все рамки дозволенного. Отец никогда не согласится на это.
- Он примет приглашение. Я принесу ему дар праха, а ты знаешь, от него невозможно отказаться. Древние василевсы Византии хранили горсть праха всю жизнь как напоминание о бренности всего сущего. Это была их ноша в обмен на почти божественное видение, - с этими словами я протянул руку и Оккам вложил в нее прозрачный сосуд. В нем действительно находился прах от кремирования всех тех, кто погиб несколько дней назад на площади перед дворцом Кармины. Это была моя вина, но отец как единственный и истинный василевс нес груз греха всех свои подданных в том числе и моего, давняя и жуткая традиция, но традиции в Византии считались выше законов, а потому даже Павел не смог ничего возразить.
- Хорошо, как хочешь, но надеюсь в глубине души ты понимаешь, что поступаешь неправильно.
В глубине души я знал, что поступаю глупо и необдуманно, ведь поимка вора по прежнему оставалась личной целью. Я прикрывался интересами страны, но на деле, по большому счеты судьба зарождавшегося противоречия между Самоцветным Ппоясом и Метрополией интересовала меня мало. Я был эгоистом, как и любой член правящей семьи, но как всегда считал Силантий во мне было слишком много либерализма, что ж пусть так. Даже если я поставил личные интересы выше государственных, но я зашел слишком далеко, чтобы останавливаться на полпути. Я хотел знать, куда вели меня те неясные образы и видения, почему я с уверенностью знаю, что Рысь направился на Сиберию, и откуда взялась между нами пока еще тонкая, но с каждым днем становившаяся все более прочной связь. А еще… я приказал Оккаму строго-настрого спрятать последние анализы моей крови.