Пальцы потянулись к пистолету за время, показавшееся вечностью, сомкнулись на рукояти, но.. едва оружие оторвалось от наста, зверь бросился на меня. Но совсем не тот, которого я ждал. Волк напал слева. Чтобы развернуться, у меня ушло пару секунд, но белая тень уже падала на меня, грозя вцепиться в горло. Выстрел пришелся в упор. Жалобно заскулив, волчара рухнул на меня.
Второй выстрел, третий…
Даже не пытаясь столкнуть с себя умирающего зверя, я прикончил еще двоих. Но оставшиеся двое, включая вожака, вдруг замерли. Я лежал, тяжело дыша, придавленный белоснежным телом, из которого медленно уходила жизнь, в нос ударил стойкий запах крови, пропитывающей снег, но звери не двигались, не рычали. Переминаясь с лапы на лапу, косились на меня. Уши прижаты, зрачки расширены. Похоже, что-то их до смерти напугало. И тут я понял - звери смотрят на меня. Опустив взгляд, заметил, что в процессе борьбы кулон выпрастывался из-под одежды. Этот гипнотически момент продолжался всего пару минут, мы смотрели друг на друга и ничего не происходило.
Жаркое дыхание облачками вырывалось из полураскрытых пастей зверюг. Я поднялся, нащупывая снегоступы и кое-как прилаживая их на ноги, но даже тогда волки не шелохнулись Неужели это все проклятый кулон?
- Боитесь? Смотрите, его больше нет,- я поспешно спрятал артефакт за ворот, но звери продолжали переминаться с лапы на лапу, дрожа всем телом и часто дыша. Но спустя минуту все закончилось. Где-то выше по склону раздался тяжелый гул. Гора застонала, вздохнула, звери запрядали ушами. Прижимаясь к земле, начали пятиться, все еще косясь на меня. Поджав хвосты, гордые хищники скрылись в лесу.
Я опустил руку, сунув пистолет за пояс и вытер нос. Оглядев место побоища уже хотел было пошлепать дальше, но гул повторился. Стайка местных пернатых обитателей с красными грудками испуганно вспорхнула с ближайшей верхушки и унеслась прочь.
‘Не нравится мне все это, Рысь’,- заметил сам себе. Тишина стала абсолютной, совсем не такой, какая была еще полчаса назад. Смолкли птицы, спрятались белки - мелкие, быстро прыгающие пушные зверьки попрятались по норам. Остались только я и три мертвых волка. Рокот… что-то давно знакомое всколыхнулось в памяти. Посмотрев на небо я вспомнил - лавина!
Вот дурак! Раньше бы наверняка заметил, что наверху воду куда теплее, чем внизу. Вспомнился одинокий модуль у подножья и та, кто в нем осталась. Дурак! Кретин! - ругая себя на чем свет стоит, не разбирая дороги, я побежал, сломя голову. А сзади на меня стремительно надвигалось нечто, на что без содрогания смотреть было нельзя. Гул и треск становились все громче. Все же один раз я оглянулся - весь склон в паре километрах выше уже скрылся за стремительно несущейся белоснежной массой. О том, чтобы спрятаться уже речи не шло. Я могу забраться на верхушку одной из елей-великанов, но проклятая совесть и мысли о несносной девице не давали покоя. Рысь, с каких пор ты стал таким сентиментальным!
Несколько десятков метров я кубарем катился по склону, потом бежал, потом катился снова. Гул стал оглушающим. Выскочив на полянку всего за несколько секунд до того, как на нее обрушилась вся эта безумная масса снега, запрыгнул в модуль и захлопнул то, что осталось от крышки. Кажется в последний момент я даже вспомнил Бога, от которого давно отказался, с тех пор, как навсегда проклял ледяной шарик, где родился.
В следующий миг гигантская сила попыталась смять металл. Модуль застонал, нас завертело в безумном снеговороте, потом показалось, что мы врезались в скалу, но судья по треску, должно быть это все же дерево. Шум стал глуше, в последний раз что-то скрипнуло и все стихло.
Девушка заворочались под боком, но я вновь безжалостно отправил ее в мир грез, похоже завалило нас знатно. Не знаю, сколько метров снега над нами, на двоих воздуха маловато, но если не тратить его на ругань, то какое-то время еще протянем. Несколько секунд я размышлял, потом поменял положение тела и стянул с головы девчонки шапку.
Пальцы скользнули по шелковистым волосам, Чтобы развернуться, пришлось очень постараться, но вывернувшись ужом, я все же перевернулся на живот. Проклиная и самоцветные камни и Орден Айя в качестве компенсации за недавнюю молитву, которая все равно не помогла, я начали понимать со всей очевидностью - если не выберемся из этого металлического мешка, очень скоро рискуем так и остаться здесь навсегда. Если передатчик не сдох, наверняка команда папаши Лады найдет нас. Мы недалеко от космопорта, а значит сигнал будет хорошим даже через толщу снега, но со свободой придется попрощаться. Эхх… Надо было просто залезть на ель. Ругая себя на чем свет стоит, я пару раз ткнул наугад, но с третьей попытки нажал-таки кнопку экстренного вызова на универсальной частоте ‘СОС’.
‘Вот и все, - понял я,- добегался, Рысь…’
Ткнувшись носом в шапку, я попытался забыть о скрюченных ногах и упирающемся в ребра рычаге управления, а еще о том, с каким трудом дается каждый следующий глоток воздуха. Уснуть был невероятно тяжело, заставить расслабиться - невозможно, но я все же сделал это. А может недостаток кислорода постарался, но я незаметно отрубился.
Очнулся от скребущих звуков. Голова была пустой, в ушах звенело, а тело будто не мое, я не смог заставить себя пошевелить даже рукой. Сколько прошло времени непонятно, но ‘шурх…шурх… шурх…’ и тут в лицо брызнули искры. Обшивку чуть выше головы прорезало пламя горелки. Пройдясь неровным круговом, оно исчезло, в глаза прыснул невыносимо яркий свет фонаря, а чей-то грубоватый, но полный облегчения голос выпалил:
- Они здесь! Слава Богу! А ну подцепляйте эту корягу, только осторожно, княжну не зацепите.
Глава 34 - Богиня войны
Сидя в капитанском кресле рубки, я рассеянно наблюдал как Багира забавляется с тесемками мундира. Сразу по прибытии на корабль я сменил светское платье на военную форму. Как раз кстати для церемоний. Чем дальше от Океаны, тем меньше мне нравилась эта затея. Михаил едва ли не светился от радости, когда полчаса назад я сделал ему официальное заявление о своих намерениях. И разрушенная площадь, и покушение на Талию теперь отошли на второй план. В истории бывало немало примеров, когда особы царственной крови брали в качестве наложниц дочек протекторов их планет. Но лишь единичные случаи заканчивались браком. Пока я не заглядывал так далеко. Да и Талия была еще совсем ребенком. Но мне нужны развязанные руки. Когда все пройдет официально и будет заверено печатью Синода, даже отец не посмеет возразить.
- Мой царевич, это… это величайшая честь для дома Кармины, вы не представляете, сколько это значит для меня, а Талия будет просто счастлива.
- Как она? - наконец, сумев вклиниться в поток благодарственных слов спросил я.
- О, дочь быстро идет на поправку, еще пара дней реабилитации на свежем воздухе - мы устроили для нее выносную палату -и будет полностью здорова. Не волнуйтесь, мой царевич, мы обязательно найдем того, кто устроил это злодеяние.
- Боюсь искать на Кармине его уже бесполезно…
- Я лично возглавлю поисковую операцию, мы передадим в руки суда, я лично казню его…
Это будет не так просто теперь, когда вор растворился на просторах Самоцветного Пояса’, но я понимал, что без своего легиона, с одним кораблем ничего не смогу сделать против тех сил, что теперь собирает Сиберия. А об этом уже кричали на каждом углу, и лишь самая верхушка упорно отказывалась верить в очевидное. Даже торговки с рынка наверняка знали больше, чем добряк Михаил.
Рубежники на самом деле к Метрополии не имели никакого отношения, а флот так называемого ‘Снежного ветра’, внезапно замаячивший на горизонте, строил линию обороны вокруг Пояса. Кто прикрывал их тыл - одному Богу известно, но согласно последним донесениям, из тех источников, что рисковали передавать официально, Каганат тоже зашевелился, а в Норманских княжествах стало совсем шумно.