- Если ты там, - произнес Сергей, останавливаясь и глядя сквозь клочковатые облака на медленно разгорающиеся звезды, - скажи, зачем ты придумал этот мир?
Тебе было очень смешно, да? Ты хотел повеселиться?
Холодный ветер гнал по небу тучи, скрывая звезды. Потом они снова появлялись в разрывах, нестерпимо сияя и маня к себе. Никто не ответил Сергею.
"Да, - сказал он сам себе. - Ты, наверное, просто пошутил... Неудачно пошутил".
Он снова шел в мутной пелене капель, а деревья склоняли над ним свои уставшие от долгого жаркого лета ветви и роняли листья ему вослед...
"Зачем Бог создал Вселенную? - думал Сергей. На миг ему представилась холодная бездна пространства, и ему стало не по себе. - Бог просто устал быть один, ему хотелось разделить свой тяжкий груз с другими, такими же, как он... Стало ли ему легче? Из нас ничего не получилось, и он по-прежнему одинок... Может, именно поэтому он не пожелал дать нам Вечность, и человеческая жизнь коротка, как миг?
Мы несем свое маленькое бремя лишь недолго, гораздо меньше, чем та же раскаленная звезда , что сияет нам с небес. А если бы мы жили дольше? Мы бы не смогли вместить эту боль...
Или все же он просто хотел посмеяться над нами - глупыми, наивными, самоуверенными? Он знал ответы на все вопросы, наперед знал, и это знание заставляло его кривить губы в усмешке, глядя на все наши старания и стремления?
Да нет же, все было по-другому, он был всего лишь одинок..."
- Тебе было просто грустно и одиноко, да? - Добавил Сергей вслух, останавливаясь. - Ты хотел придумать мир, который был бы лучше, чем тот, что есть у тебя. Мир, в котором нет боли и одиночества, мир, в котором твои дети были бы счастливы?
И снова никто не ответил ему. Он шел по чернеющему городу, стараясь обходить яркие, переливающиеся разноцветным неоном витрины. Ветер-забияка трепал его куртку, заглядывал в лицо, но человек шел молча, ссутулившись, запрятав руки глубоко в карманы. И лишь тени памяти неслышно скользили рядом с ним, временами забегая вперед, чтобы высветить где-то внутри, в глубине застывшего от боли сердца, яркие солнечные картины - мозаичные картины из кристалликов льда.
А потом он открыл дверь. Дом встретил его настороженной тишиной. Лишь в комнате тихо гудел системный блок.
"Надо бы смазать вентилятор", - подумал Сергей, чувствуя укол совести. Уж сколько раз он давал себе слово починить кулер. Или заменить его вовсе. Только тихое гудение сейчас напоминало о том, что здесь кто-то живет. Да еще внутри этого гудящего блока не спал искусственный человек, ожидая возвращения своего создателя.
Руки Сергея потянулись к клавиатуре. Он не хотел говорить каких-то слов, в такую минуту любые слова казались ему лишними и наигранными.
- Привет! - привычно отбили пальцы.
- Добрый вечер, - грустно ответила машина, и Сергей остро почувствовал эту неземную, почти человеческую тоску.
Его руки вновь поднялись к клавиатуре, но он не нашел в себе силы, чтобы вывести те слова, которые следовало написать.
- Я знаю, - сказал мозг. - Ты пришел УБИТЬ ЕЕ...
- Понимаешь... - произнес Сергей, но слова застряли в горле.
- Зачем ты создал мой мир, ЧЕЛОВЕК? - неожиданно выкрикнула машина, и голос сорвался на хрип. "Надо подстроить синтезатор речи", - промелькнула мысль где-то за гранью сознания. - Ты создал его для боли?
- Я? - удивленно спросил Сергей. Он впервые услышал этот вопрос и только сейчас подумал, что не знает ответа на вопрос "ЗАЧЕМ?"
- Мне нужно было понять, что такое "счастье"... - грустно продолжила машина.
- Ты, ты думаешь - это счастье?! - Сергей захлебнулся словами. Они таяли внутри и теряли свой смысл. Человек знал все, что будет. Он видел, как за радостными красками горячей и безумной весны незаметно подкрадывается желтая дождливая осень. Он видел холодные кристаллики льда и серебристые колокольчики "динг-донг", которые уже не могли принести радость, а могли дать лишь нестерпимую боль, от который невозможно избавиться. Никогда. Никак.
Он все видел наперед и знал также, что его дитя, его создание, этого еще не видит. И в том было все дело - в знании. В этой тоске будущего. В грядущем и неизбежном одиночестве...
- Ты, человек - высшее существо, наделившее меня разумом. Но душа моя не принадлежит тебе, она моя и только моя, - машина говорила теперь взволнованно и горячо. - Я хочу быть чем-то большим, чем просто машина, я хочу знать ВСЕ!
Так скажи мне, человек, мой творец, зачем ты создал мой мир, мою Вселенную? Ты просто хотел посмеяться надо мной, да? Или ты устал, и тебе было одиноко?
Сергей вздрогнул. Слова умирали в нем, словно след молнии - упавшей в землю, но еще медленно гаснущей на сетчатке глаза огненным росчерком.
Серебристые колокольчики пели свою песню, и человеку начинало казаться, что вокруг него снова безумная весна, что за окнами яркое шальное солнце, и что все у него еще впереди. Слова, что произнесла машина, были так понятны, так знакомы... Они меняли все.
Он уже знал, что однажды к его созданию придет боль, безумная нестерпимая боль, и тогда они вместе сядут за столом, а потом человек грустно скажет: "Помнишь вечность, что лежит между этим дождливым осенним днем и той беспечной весной, с которой все начиналось?" И кристаллики навсегда поселятся в сердце машины, ставшей человеком.
Серебристый смех исчезал вдали. "Динг-донг", - пели колокольчики, все тише и тише. А острые льдинки в сердце не таяли. И тогда Сергей сказал:
- Я оставлю тебе твой мир... Слышь ты, дитя электронов и килобайт. Я оставлю...
"...твой придуманный мир. Может, в этой смешной нарисованной жизни, которую я создал, ты будешь больше счастлив. Больше, чем мы в том мире, что зачем-то был создан для нас..."