— Пойдем! Там такие гостинцы! Всем, всем гостинцы! — захлебываясь, говорит она.
— Пришла-приехала баловница… Все свое жалованье небось растрынькала. Ну, купила б детям по яблочку, а то гляди чего тут, — подперев рукой щеку и глядя на стол, выговаривает Лина.
Но Мышка уже снимает с нее головной платок и засовывает ей в волосы новые гребешки. Ободочки у гребешков выложены цветными камушками, и Лина очень довольна.
— И угадает же, что кому! Андел ты наш, милушка бесталанная! — целуя маму, растроганно говорит Лина и тут же выкладывает все, что ее тревожит: — Ведь вот стратила денежки-то, а в булочной у нас за две недели не плочено. Туды-сюды раздадим, а как начнут энти сыщики про нас расспрашивать да распытывать, да сгонит нас хозяин с квартеры, куда без денег пойдем?
— Что такое? — искренне удивляется Марина и смотрит на Катю.
— Да глупости! Вечные Линины страхи! — смеется Катя и, видя, что Лина собирается что-то возразить, быстро предупреждает: — Лина, не забывайте…
Но старшая девочка уже настораживается:
— О чем это она говорит! Какие сыщики? Почему нас сгонят с квартиры?
— А почему раньше сгоняли? Как узнают, что неблагонадежные, так и сгоняют. Ладно, попался хороший хозяин, ничем не антересуется, а то б живо… начинает опять Лина и, поняв, что проговорилась, машет рукой. — Терпения нет с этой жизнию!
— Лина, поставь лучше самовар! Так чаю хочется! — говорит Марина и, проводив Лину смеющимся взглядом, шутит: — Ну, неблагонадежные, теперь остается последний, очень интересный гостинец… Это нам с Катей!
— А книжки, мамочка? — жалобно спрашивает Мышка.
— А книжки будете смотреть после. Это удовольствие на целый вечер. Потерпи немного, Мышка!
— Сейчас Кате с мамой. Ишь какая! Все ей да ей! Нехорошо, Мышка! — строго замечает и Алина. Мышка, краснея до слез, прячется за тетку.
— А нам с Катей… — Марина, с улыбкой поглядывая на сестру, роется в сумочке. — Сейчас… сейчас…
Дети в нетерпеливом ожидании смотрят на ее пальцы, которые быстро-быстро перебирают в сумочке какие-то бумажки, встряхивают платочек, торопливо роются в боковых отделениях…
— Потеряла? — ахает Алина.
— Нет, нет… Сейчас… подождите…
— Вот носишь с собой всякую дрянь… — начинает Катя, но Марина с торжеством вытаскивает две тоненькие зеленые бумажки.
— Это билеты в театр, — говорит она сияя. Катя всплескивает руками, глаза ее тоже сияют, и на щеках вспыхивает румянец.
— Ну, подумай, Марина! Что ты только делаешь! — нежно упрекает она сестру. — С какой же это радости?
— Не с радости, а с гадости, — смеется Марина. — Сегодня так скверно было на душе, так захотелось чего-нибудь хорошего! Пошла и купила билеты. И знаешь на что? На пьесу Толстого «Живой труп».
— Неужели? — Катя хватает билеты, не в силах скрыть своей радости. — Это просто замечательно! Мне так хотелось пойти на эту вещь!
Алина и Мышка разглядывают билеты и, видя, как счастливы мать и тетка, тоже радуются.
— Идите, мамочка, идите! Я посмотрю за детьми! — говорит Алина.
— А я за Динкой посмотрю! — обещает Мышка.
— Да это еще не так скоро, — говорит мать. — Я просто заранее взяла билеты.
— Как это — билеты на труп? — налегая на стол, громко спрашивает Динка.
Но матери и тетке не до нее. Они уже советуются между собой, в чем пойти в театр и как оставить на этот вечер детей. — Какой труп, мама?.. — капризно тянет Динка.
— Не приставай! — строго говорит Алина. — Все равно ты ничего не поймешь! Это такая пьеса. И слезь со стола сейчас же!
Мышка тянет сестру за руку.
— Пойдем, я тебе скажу. Живой труп — это не труп, — шепотом объясняет сестра, отводя Динку в сторону. — У нас есть он на чердаке, в папиных книжках.
Динка недоверчиво смотрит на сестру.
— Он живой? — так же шепотом спрашивает она.
— Да нет… Ты не понимаешь… — пытается объяснить Мышка. — Это же не настоящий труп, а живой человек… просто он такой несчастненький.
Динка почему-то вспоминает стихи: «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца…»
— Его притащили на чердак? — еще тише спрашивает она.
— Кого? — таращит глаза Мышка.
— Да этого… несчастненького… живого трупа, — показывая что-то руками, допытывается Динка.
— Хи-хи-хи! — тоненько хихикает Мышка. — Хи-хи-хи! Это же книга… это пьеса… Она просто так называется, — заикаясь от смеха, говорит она.
— А чего же ты врешь тут все! — сердито толкает ее Динка.
— Хи-хи-хи! — пригнувшись к полу, заливается Мышка. Динка больно дергает сестру за волосы: