- Нет-нет! Я слушаюсь, мама! Я не хожу далеко, я совсем близко, я просто сяду где-нибудь и смотрю. Я сижу на обрыве и смотрю на пароходы, я не на самом краю, а далеко сижу… - поспешно уверяет Динка.
Мать чувствует вдруг безграничную усталость.
- Хорошо, я верю тебе, но ты помни, о чем я тебя просила, - тихо говорит она, проводя рукой по лбу. - А теперь иди, скажи Лине, чтоб давала обедать.
Освобожденная от тяжкого объяснения, Динка мгновенно срывается с места и мчится по дорожке к летней кухне, но ее окликает Катя:
- Дина, подойди сюда!
Она сидит в гамаке с книгой.
- Я не могу. Мне надо сказать Лине, чтоб давала обед? - пробует отказаться девочка.
- Она уже знает. Иди сюда! - настойчиво зовет тетка.
Динка нехотя подходит к гамаку.
- Дина, - серьезно говорит тетка, - я не сказала маме, что ты сегодня пришла в мокром платье, я не хочу ее тревожить. Мама может вообразить бог знает что… По мне ты должна сказать правду, почему у тебя было мокрое платье.
- Оно было мокрое, потому что… - Динка вдруг вспоминает Лину. - Я его постирала, - быстро добавляет она.
- Постирала? Зачем? - пристально глядя на нее, допрашивает тетка.
- Я… не зачем, а почему… - оттягивая ответ, поправляет ее Динка.
- Дина, если ты не хочешь, чтобы я сказала маме, то говори правду! - хмурится Катя.
- Но я же говорю. Я постирала его, потому что запачкала… Я села на коровью лепешку! - неожиданно весело говорит она и тихонько фыркает.
- Дина, я не шучу с тобой. И ты, пожалуйста, не придумывай какую-то историю с коровьими лепешками… - краснея от досады, говорит Катя. - Лучше не ври, Дина!
- Катя… - тоскливо говорит Динка, присаживаясь на траву и обхватывая руками коленки. - Может, это была и не коровья лепешка, я ее плохо разглядела… Я просто чем-то испачкалась и постиралась… Там стирала одна женщина, ну, и я постиралась… - наблюдая за теткой краешком глаза, фантазировала Динка.
Катя шумно вздохнула.
- Вот это уже больше похоже на правду, - примиряюще сказала она. - Но как же смела ты не послушаться мамы и пойти на берег?
- Я не смела! Мама не позволяет мне купаться, но я же не купалась. Я вас слушаюсь - и тебя и маму. Я же не чужая девочка… - с облегченным сердцем рассуждает Динка.
- Ох! - крутит головой Катя и открывает книгу. - Иди уж… И больше не устраивай никаких стирок, глупая девчонка!
- Ладно! - весело говорит Динка, торопясь исчезнуть.
- Динка, Динка! - зовет ее из кустов Мышка. - Тебе очень попало? - шепотом спрашивает Мышка и, не дожидаясь ответа, тянет сестру за руку: - Пойдем в комнату. Я тебе что-то скажу!..
Девочки бегут в комнату. Мышка прикрывает дверь и таинственно сообщает:
- Мама что-то привезла. Она сегодня получила жалованье. Это, наверное, гостинцы.
- Гостинцы?! - подпрыгивает Динка. - Гостинцы! Гостинцы!
Она чмокает сестру в нос, обхватывает обеими руками ее плечи и вместе с ней скачет по комнате. Неудержимая радость ее выражается в нежных прозвищах, которыми она щедро награждает Мышку:
- Ты моя сестричка, птичка-невеличка, ты собачий хвостик, ты крольчишка-Мышка!
- Афан Делейн! Афан Делейн! - в буйном веселье кричит Мышка, поднимая вверх худенькую руку и выражая этими таинственными заклинаниями восторг своей души.
- Хватя! Хватя! - просовывая в дверь потное лицо, шипит Лина. - Обедать идите! Который раз грею…
Глава 8
ЗА ОБЕДОМ
На столе дымится суповая миска, но за столом никого нет, Мышка тоже куда-то исчезла.
Динка бросается в одну комнату, в другую и, покраснев от натуги, тащит стулья.
- Обедать! Обедать! - кричит она, хлопая в ладоши.
Но никто не торопится. По дорожке медленно идут мама и Алина. Катя лениво поднимается с гамака…
Наконец все в сборе. Мышка появляется из Алининой комнаты, и по ее лицу видно, что она уже тыкалась своим любопытным носиком во все свертки. Но Динке не до нее, она раскладывает вилки и ножи, подвигает всем тарелки, тащит к себе поднос с хлебом, высматривая румяную горбушку.
Катя, усаживаясь за стол, переглядывается с сестрой.
- Ты видишь? С нее как с гуся вода! Твои душеспасительные разговоры только приводят ее в веселое настроение, - тихо говорит она.
- А тебе обязательно хочется, чтобы она плакала? Это ребенок, - так же тихо отвечает ей Марина.
- Это убоище, а не ребенок! - фыркает Катя. - Ты просто неисправима!
- Ну, значит, мы обе неисправимы! - смеется старшая сестра.
- Смейся, смейся… - с горечью шепчет ей Катя. Но Мышка хлопает в ладоши и крутит головой: