«Умер так умер! И нечего тут какую-то «подушу» посылать!» - сердито думает Динка и, важно выпятив губу, сочиняет свои слова:
Глава 18
КОСТЯ
В комнату заглянула Марина.
- Дина, ты тут? Отведи, пожалуйста, Марьяшку домой и найди Катю. Куда она исчезла… у меня же гости, - расстроенно добавила мать. Лицо у нее было усталое, на лбу лежала глубокая складка.
- Сейчас, мама! - вскочила Динка.
Марьяшка расхаживала по террасе и, словно из детского упрямства, лезла к незнакомой нарядной женщине, облокачивалась на ее колени, тянулась к золотой брошке, трогая пальчиком запонки на манжетах.
- Подожди, подожди, крошка!.. Я так отвыкла от детей… - брезгливо отстраняя ее, оправдывалась Крачковская.
Динка взяла Марьяшку за руку и пошла с ней к калитке. Девочка вырвалась и побежала вперед. Динка шла за ней по дорожке, прислушиваясь к оживленным голосам, доносившимся с крокетной площадки.
- Неужели ты не читала? Обязательно прочти! Это же интересная книга… говорил Гога.
Динка не слышала, что отвечала Мышка. Она была очень обижена и на сестру и на Гогу.
За калиткой стояли Катя и Костя, Они о чем-то тихо разговаривали.
Костя познакомился с семьей Арсеньевых еще на элеваторе. Сначала он приходил только на занятия в воскресную школу Марины, потом, сблизившись с Арсеньевыми, стал выполнять небольшие поручения товарищей, а когда в подпольной типографии понадобился знающий и верный человек, Костя привел к Арсеньевым своего друга, типографского рабочего, Николая… Бывали дни, когда Костя и Николай выходили из типографии с воспаленными от усталости глазами, но работа никогда не останавливалась. Потом Николая арестовали, Косте пришлось уйти со службы… Долгое время он жил в семье Арсеньевых и особенно сдружился с Катей. Дружба эта была неровна и часто кончалась ссорой, которую разбирала Марина… Шестнадцатилетняя Катя ходила еще в гимназическом платье, она была очень строга и не любила шуток, а Костя часто поддразнивал ее, выпрашивал на память ленточки, а потом терял их… Катя обижалась, плакала… В тысяча девятьсот седьмом году Костя был арестован. Когда он вышел из тюрьмы, семьи Арсеньева уже не было на элеваторе. Марина с Катей и с детьми уехала к Олегу, сам Арсеньев был в Финляндии. В эти тяжелые годы Катя выросла, повзрослела, Костя вступил в партию… Ему поручались серьезные, ответственные дела, в которых нередко участвовали и сестры.
В семье Арсеньевых Костя по-прежнему был своим, близким человеком, и, когда он долго не приезжал, Марина тревожилась, а Катя не находила себе места…
Теперь, стоя у калитки, Костя почему-то не шел в дом, а о чем-то тихо советовался с Катей. Потом громко сказал:
- Так ты иди, а я вслед за тобой. Только предупреди Марину Леонидовну, что мне необходимо это знакомство. Катя открыла калитку и увидела Марьяшку.
- Возьми ее за ручку! - сказала она Динке. Но Динка подбежала к Косте поздороваться.
- Здравствуй, здравствуй! - рассеянно сказал он, погладив ее по голове.
- Иди к нам. Костя! Что ты тут делаешь? - спросила Динка и, вспомнив мамино поручение, обернулась к Кате: - Катя, тебя мама ищет!
- Иди, иди! Мы сейчас… - ответила Катя. Динка взяла Марьяшку за руку и пошла. Посредине дороги девочка вдруг попросила:
- Понеси меня!
Но Динке не хотелось нести тяжелую Марьяшку, настроение у нее было испорчено, ссорой с Мышкой и Гогой, она злилась на Крачковскую за то, что эта гостья замучила маму, обижалась на Костю, который встретил ее как-то равнодушно, и жалела весь этот пропавший зря мамин день.
- Иди ножками, - сказала она Марьяшке.
Мать девочки была уже дома. Она подхватила дочку на руки и, целуя ее, сказала:
- Ишь выспалась, наелась, румяная какая! - И, обернувшись к Динке, добавила: - Спасибочко вам…
Марьяшка что-то защебетала, полезла с ногами на лоскутное одеяло и, показывая Динке бумажные цветы, спускающиеся двумя гирляндами с иконы, причмокнула языком:
- Эна!
- Не тронь, не тронь, дочка! - снимая ее с постели, сказала мать. - Это боженькины цветочки!
Когда Динка пришла домой, Костя уже сидел на террасе, пил чай и оживленно рассказывал что-то мадам Крачковской, Катя и Марина были тут же.
- Я очень люблю рыбную ловлю, - вдруг сказал Костя. - Хотелось бы недельки на две снять где-нибудь тут комнатку и порыбачить… Но, кажется, все комнаты и дачи уже заняты.
Динка с удивлением взглянула на мать. Как было б хорошо, если бы Костя пожил у них! Но мама как-то неуверенно сказала: