– Марина, а ты ничего не будешь писать? – спросила Анна Львовна у девочки.
– Я уже написала и даже в конверт положила, – ответила та.
– Ну, ладно, – улыбнулась учительница. – Желаю тебе, Дина, успехов в новой школе, хороших и верных друзей. Рисование не бросай ни в коем случае. И нас не забывай.
Динка обняла классную руководительницу. Анна Львовна вручила девочке коробку с пожеланиями и, неслышно передвигаясь по опустевшим коридорам в своих мягких туфлях, ушла в учительскую.
Со странной отрешенностью Динка засунула коробку с письмами в портфель и вопросительно посмотрела на Марину:
– Куда пойдем?
– Да я… Мне домой надо, мама потолки белить собралась.
До отъезда Динки оставалось еще несколько дней, но между подругами уже пролегла нейтральная полоса – пустая, ничейная, которую невозможно заполнить болтовней, девчачьими сплетнями и смешками.
– Ладно. Тогда завтра увидимся.
– Ну да.
В молчании уже бывшие лучшие подруги вышли из школы. Марина пошла домой, а Динка – на остановку, чтобы добраться до тети Жени – именно там они жили последнюю неделю, так как квартира была окончательно продана, а мебель и вещи отправлены в Москву. Все, что было важно и нужно, уместилось в две огромные полосатые сумки и рюкзаки Динки и Маняши.
Дома до Динки никому не было дела. Мама убежала в больницу за карточками, а потом сразу в школу – за документами. Отец пристраивал кому-то свою старенькую «Ниву». Тетя Женя с Маняшей готовили обед, попутно жаря пирожки в дорогу. Переодевшись и бросив портфель в углу прихожей, Динка, никем не замеченная, выскользнула из дома и пошла бродить по городу.
Удивительное дело – у родителей вдруг появились деньги. Поэтому уже несколько дней подряд отец давал девочкам кое-какие средства на карманные расходы и обеды. Динка не обедала – не было аппетита, поэтому теперь у нее скопилась приличная сумма. Раздумывая, куда бы ее потратить, она не спеша брела по тротуару. Проходя мимо парка, решила купить мороженое или сахарную вату и прокатиться на аттракционах.
И мороженое, и вата оказались почти безвкусными, а из всех каруселей Динке больше всего приглянулось колесо обозрения. Выбрав для своего последнего путешествия открытую кабинку, она заплатила за билет, позволила смотрителю пристегнуть себя и закрыла глаза.
Кабинка мерно раскачивалась и медленно ползла вверх. Легкий ветерок ерошил волосы. Динка открыла глаза. Город был перед ней как на ладони – маленький, словно игрушечная модель. Отсюда, сверху, и дома, и машины казались совсем маленькими, словно игрушечными. Люди были похожи на муравьишек, деловито суетившихся и неподозревающих, что сверху за ними кто-то наблюдает. Динка во все глаза разглядывала город, в котором прожила все свои четырнадцать лет. Она жила в нем, не догадываясь, какой он большой. Какой он маленький.
Остаток этого дня и весь следующий она бродила по городу, садилась в автобусы и трамваи, выходила на случайной остановке или ехала до конечной, что-то ела и пила, сидела на скамейках в тенистых двориках, на бордюре у фонтанов, на детских площадках. И слезы уступили место задумчивой отрешенности. Динка будто старалась впитать в себя этот город навсегда и без остатка.
Она совсем забыла о конкурсе в художке. Поэтому была очень удивлена, когда, зайдя попрощаться с Елизаветой Михайловной, увидела на стенде свое имя и фамилию, возглавлявшие список победителей.
– Дина, здравствуй! Не могу до вас дозвониться – все время попадаю не туда. Ты же выиграла поездку в Москву!
– А я и так туда еду, – невесело усмехнулась Динка.
– То есть как так?
– Мы завтра уезжаем туда насовсем. Мама разве не заходила забрать документы?
– Нет, но… Дина, а как же поездка?
– Не знаю, мне она теперь точно не нужна. Пусть вот хотя бы Юра поедет – он же занял второе место. До свидания, Елизавета Михайловна.
Динка развернулась и пошла к выходу. Учительница еще что-то кричала ей вслед, но та уже не слышала ничего.
Все хорошее, как и плохое, когда-нибудь да заканчивается. Два дня прошли незаметно. Наступил день отъезда.
***
Провожать семью Динки пришли немногочисленные родственник и друзья. Среди взрослых на перроне Динка увидела и своих друзей: Марину за руку с Игорем, Саньку, Петьку, Вовку-великана и, конечно же, Руслана.
На перроне царила суматоха, все обнимались, плакали, обещали писать и звонить. Динку и Маняшу первыми запихнули в вагон, усадили на койки купе и велели стеречь сумки. Динка вышла в коридор, подошла к опущенному окну – там, за окном, стояли ее друзья.