– Хорошо, не скажу. Но тогда я тоже хочу освежиться, – сказала Маняша, но тут же отвлеклась, услышав грохот чугунной мясорубки, которую собирали на кухне, чтобы прокрутить мясо.
Пока голова сушилась, Динка разложила на кровати небогатый свой гардероб: школьная пара – юбка и жилет, белая блузка, две водолазки – серая и зеленая, брюки и теплый свитер. Форма была сразу убрана на место – не хватало еще тащиться на праздник в школьной одежде! После этого на кровати остались брюки, свитер и водолазки.
«Куртку снимать все равно не придется, холодно еще, – думала Динка, – поэтому можно надеть водолазку. Серую водолазку и брюки». Брюки, хоть и выглядели красиво, были ужасно синтетическими и липучими. А уж если надеть под них колготы… «И без колгот нельзя, холодно», – с тоской подумала Динка, глядя в окна. Там уже хмурились тучи, не оставив от солнечного ясного утра ни следа.
Глаза Динки наполнились слезами. Взрослые, узнав о причине ее слез, только бы фыркнули, мол, подумаешь. Но для Динки, для этой девочки – почти девушки, вся Вселенная свелась сейчас к одной точке – некрасивым синтетическим брюкам, в которых никуда не хочется идти.
«Джинсы, были бы у меня джинсы», – беззвучно всхлипывала она и была уверена, что, будь у нее джинсы, жизнь бы ее наладилась. Но джинсы нужно было «доставать» – как говорили взрослые, или платить за них огромные деньги на местном рынке.
Еще немного поплакав, Динка решила никуда не ходить. Она вытерла слезы, собрала волосы в хвост и пошла к телефону – звонить Маринке. Не успела она взять трубку, как в коридоре появилась мама. Увидев дочь в прихожей, сказала каким-то раздраженным голосом:
– Иди, тетя Женя подарки привезла. Ты что, плакала?
– Нет, просто дремала, – ответила Динка и пошла на кухню.
Там, вокруг большой спортивной сумки, уже плясала Маняша. В руках она сжимала разноцветную пластиковую пружинку – игрушку.
– Динка, гляди! Андамания! Она может по лестницам шагать, я у Светки такую видела! И еще она растягивается. Смотри! – тут же Маняша принялась демонстрировать чудеса гибкости шагающей пружинки.
– Ну все, угомонись, – шикнула мама, нарезая лук.
– А тебе, Динка, игрушки уже ни к чему, – назидательно сказала тетя Женя и вынула из сумки шелестящий пакет. Кухня тут же наполнилось запахом синтетики, краски и чего-то еще не менее противного. Динка развернула пакет и обомлела: джинсы! Это были джинсы! Почти как у Стахановой – клеш, с замочками на карманах и черным лакированным пояском. Уже через секунду Динка плясала рядом с Маняшей танец радости и счастья. Тетя Женя, глядя на них, радостно улыбалась, а мама качала головой:
– Ох и балуешь ты их.
Пока Маняша заставляла пружину шагать со стола на табурет, Динка примеряла джинсы. Они были чуть великоваты ей в поясе, зато в длину в самый раз. Она крутилась перед зеркалом, когда в комнату вошла мама:
– Сними джинсы, их выстирать надо.
– Но мам, я хотела….
– Дина, новые вещи нужно стирать. Всегда, – дверь в комнату закрылась.
«Ну уж нет, – злобно насупилась девочка. – Не облезу, если один раз нестиранное надену».
За всей этой суматохой Динка не заметила, как пролетело время. Поэтому, когда в прихожей раздался звонок, извещая о приходе с работы отца, она начала судорожно сушить волосы. Поняв, что не успеет, собрала их в хвост. Уже одетая заглянула на кухню.
– Мам, я пойду погуляю. Мы с Маринкой договаривались встретиться.
– Пока не поужинаешь, никуда не пойдешь, – ответила мама, закладывая пельмени в кастрюлю с кипящей водой.
– Ну мам, ну пожалуйста, – начала было Динка, но мама была непреклонна.
– Не мамкай. К тому же тетя Женя в гости приехала, подарков вам накупила, а ты сбегаешь. Не стыдно?
– Надя, прекрати, – вступилась за Динку тетка. – Она же ребенок, пусть гуляет. Уж всяко лучше, чем будет сидеть весь вечер с кислой миной. К тому же…
– Женя, не лезь! – осадила ее мать. – Думаешь, раз даришь дорогие подарки, можешь вместо меня детьми распоряжаться?
Лоб тети Жени сложился в складку, но тут в дело вступился отец. Сняв Маняшу с рук, он пробасил:
– Иди погуляй, но в девять вечера чтобы была дома.
– Вася…, – начала было мама, но тут же осеклась, когда в черных глазах отца заметила огонек раздражения.
Динка, не верящая в свое чудесное спасение, метнулась из кухни вон. Натянула куртку, сапоги и только потом вспомнила, что не позвонила Маринке. Скинув один сапог, доскакала до телефона и набрала номер подруги.
– Марь, привет! Да, я выхожу. Где? Хорошо, пока, – бросила трубку, развернулась и натолкнулась на тетю Женю. Та хитро улыбалась.