Волна воспоминаний и жгучего стыда накрыла ее, и она заплакала. Страх, стыд, горе, разочарование и облегчение – все слилось в этом потоке. Руслан положил руку ей на плечо, но Динка скинула ее.
– У меня сегодня мать в ночь дежурит, – помолчав сказал он. – Хочешь, пошли ко мне – умоешься, одежду почистишь, а потом домой пойдешь. Еще десяти нет.
Динка ахнула. Она совсем забыла, что должна была вернуться в девять вечера. В первую секунду она хотела бежать домой, но потом решила, что за опоздание получит меньший нагоняй, чем за грязную одежду, размазанную помаду и запах алкоголя. Подозрительно оглядев Руслана, своего вот уж как восемь лет одноклассника, Динка кивнула.
Дома Руслан первым делом поставил на плиту кастрюлю с супом. Потом дал Динке чистое полотенце, одежную щетку и отправил в ванную. Умывшись с мылом, Динка прополоскала рот, пригладила волосы и принялась чистить одежду. Когда с этим было покончено, выскользнула из ванной и зашла на кухню. Руслан уже порезал хлеб и разливал по тарелкам жиденький суп. Ели молча. После импровизированного ужина, убирая тарелки со стола, он сказал:
– Я провожу тебя до дома. Если хочешь, могу сказать, что были в кино.
– Нет, не надо. Спасибо, но я сама.
– Хорошо, – ответил Руслан. – Ну-ка, дыхни.
Смущаясь, Динка дыхнула.
– Сойдет. Если не будешь с родителями целоваться, то никто ничего не заметит.
Снова шли молча. Динка стыдилась того, в какую историю умудрилась попасть. Но еще больше стыдилась того, что ее свидетелем стал Руслан. Из-за этого она почти ненавидела его. А он молча топал рядом и сопел: спокойный, коренастый и уверенный в себе.
– Ну, я пойду, – еле слышно пролепетала Динка, когда они подошли к ее подъезду.
– Хорошо. Спокойной ночи.
– Руслан, – позвала она.
– Что?
– Ты только…только никому не говори, пожалуйста.
– Могила, – ответил он и утопал в ночь.
Динка еще постояла у подъезда, пытаясь совладать с нахлынувшими на нее чувствами. Но, представив, какой нагоняй получит от мамы, заторопилась домой. Тихонько открывая квартиру, она надеялась, что родители уже спят. Но не тут-то было! Во всех комнатах горел свет, родители ругались, Маняша плакала.
– …да потому что ты… – мама запнулась, увидев Динку. – Явилась, не запылилась! Где тебя носило, паразитка? Всех одноклассников обзвонила, в больницу, в морг – нет тебя нигде! Ты хоть знаешь, что я пережила? Щас как дам!
Мать подлетела к Динке и закатила ей подзатыльник такой силы, что у девчонки клацнула челюсть.
– Надя, не бей ребенка, – вступился отец.
– Уж кто бы говорил! – зло бросила она ему, а потом снова переключилась на дочь. – Ну, где шлялась?
– Мам, я…
– Толку от тебя никакого! Только жрешь да в художку свою бегаешь!
– Надя, хватит, пожалуйста, – тут уже не выдержала тетя Женя, выглянув из гостиной.
Мама метнула злой взгляд на сестру и быстрым шагом ушла на кухню, громко хлопнув дверью.
– И никакого ужина! – раздалось оттуда.
Но в голосе мамы Динка уже уловила слезы. Впрочем, все как обычно: завтра мама будет плакать и извиняться, потом все будет тихо до очередного срыва.
– Ну и напугала же ты нас, – покачал головой отец. – Все нормально?
– Да, пап. Прости, я….
– Ну и хорошо, завтра все расскажешь. Сейчас уже поздно, спать пора, – перебил ее отец, поцеловал в макушку, пожелал спокойной ночи и ушел спать. В прихожей остались лишь тетя Женя с Маняшей. Понурившись, Динка поплелась мимо них в ванную. Встав под горячий душ, снова заплакала, и за мокрой горячей пеленой пара слез ее не было видно.
Уже потом, когда все уснули, в детскую тихонько прокралась тетя Женя.
– Дина, солнышко, что случилось? – спросила она тихим шепотом.
Динка притворилась, что спит. Тетя Женя вздохнула, погладила ее по волосам и, поскрипывая половицами старого паркета, вышла из комнаты.
***
С той злополучной среды прошло две недели. Начались и очень быстро кончились каникулы. Май уже готовил себе дорогу – на улице царила настоящая весна: юная, свежая, зеленая, утопающая в ароматах сирени и цветущих яблонь.
Никита избегал Динки также старательно, как сама она избегала Руслана, его присутствия, взгляда и даже упоминания о нем. С Маринки все еще не сняли наказание. Санька ходил с остатками синяка под глазом, а Игорь – заживающей ссадиной на всю скулу. Но, как оказалось, дружба их не угасла, а стала еще крепче.
– Представляешь, – шептала Маринка в трубку подруге. – Игорь предложил мне встречаться!
– Так и сказал?
– Ну да! Сказал, что кончится мое наказание, так в кино пойдем. Звонит мне каждый вечер, стихи читает, – счастливо и глупо захихикала она.