– Я… Я имею право доставить себе удовольствие!
– Пить вино с отщепенцами – это ты называешь удовольствием? Эти удовольствия хотя бы делают тебя счастливым?
– Да, делают, – подтвердил Демосфен, к которому вернулась вся его уверенность. – Это вино великолепно, и, когда я его пью, я совершенно счастлив! Иди сюда и составь мне компанию.
– Это маленькое удовольствие обойдётся мне очень дорого.
– Что ты имеешь в виду? Тебе это ничего не будет стоить. Я тебя угощаю.
– Скажи мне, сколько страданий стоит это удовольствие?
– Да нисколько!
– Нисколько? Ведь кто-то собрал и подавил этот виноград, сок залили в кувшины, которые изготовил гончар, кувшины были погружены на тележки, сделанные ремесленником. Вино пересекло моря! Оно выдержало бури и нападения пиратов. И все эти люди – ремесленники, моряки, крестьяне – потели, жарились на раскалённом солнце, ранили себе руки своими инструментами, тяжело гнули спины; некоторые утонули, другие были проданы в рабство, и всё это ради чего? Ради кубка вина! А теперь скажи мне, кому это вино доставляет удовольствие?
– Ну… мне, – пробормотал Демосфен.
– Только подумай, во сколько трудовых дней тебе обходится это маленькое удовольствие! И теперь, когда ты уже осушил этот кубок, уверен, ты мечтаешь отведать более дорогого вина – вина с острова Лесбос. А после вина с острова Лесбос какого напитка ты будешь желать? Напитка бессмертных? Знаменитого нектара? Говорят, что он пьянит, если выпить одну каплю, и даёт вечную молодость. И сколько дней тебе придётся трудиться, чтобы заплатить за этот нектар? Скольким владыкам тебе придётся польстить, чтобы набрать денег, достаточных для покупки этой амброзии? Скольких друзей придётся предать, чтобы составить себе состояние? Видишь, к чему тебя приводит гурманство. Самое пустяшное из твоих удовольствий требует огромных страданий.
– Диоген, ты лишился ума. Эти удовольствия не имеют для меня никакого значения! Я просто хочу выпить немного вина, и всё!
– Ещё минуту тому назад ты говорил, что это удовольствие делает тебя счастливым, а теперь ты заявляешь, что оно не имеет значения. Я уже ничего не понимаю. Ты хочешь сказать, что тебе не важно, что ты счастлив?
– Ты мне надоел, Диоген. В твоих речах нет никакого смысла!
– Мне кажется, ты начинаешь ощущать горечь вина.
Посетители таверны понимающе улыбались. Демосфен, побеждённый и не знающий, куда глаза девать от стыда, покинул заведение, даже не притронувшись к своему кубку.
Диоген принялся оглядывать помещение.
– Когда меня мучит жажда, я пью воду. Это бесконечно приятнее всех вин на свете. Что может быть проще, что может быть легче, чем смочить губы в источнике? Мне не приходится трудиться или заставлять трудиться других. Мне не нужно огромное состояние и не нужно бояться его потерять. Мне не приходится общаться с тиранами или с кем-то ещё. Когда я пью свою воду, я знаю, что смогу её пить когда захочу, всю свою жизнь. Странно желать вина, каждая капля которого смешана с морем слёз!
Толпа безмолвствовала.
Диоген подошёл к Андросфену:
– Я тебя видел в школе Платона. Ты наверняка очень умён, раз посещаешь занятия такого великого учителя. Ответь мне, предпочитаешь ли ты пить воду из горсти или ждать, когда с острова Хиос прибудет вино, трудиться, строить козни, компрометировать себя, сражаться на войне – и всё это ради того, чтобы смочить свой язык каплей вина?
– Ты безусловно прав. Проще пить воду из сложенных ладоней.
– И я могу наслаждаться водой сколько угодно раз, то есть мне не надо ничего ни у кого просить, вот что самое приятное. Или я ошибаюсь? К другим вкусам примешивается пот, опасности и ложь. На самом деле это яды.
– Но никто не может позволить себе так жить! – осмелился возразить молодой человек. – Даже боги полностью не отказываются от удобств.
– Но я не хочу подражать богам! Я хочу подражать собакам. Вот кем я хочу стать: не знающим устали животным, способным вынести все лишения и радующимся пустякам. Мой нектар – это горстка воды, когда меня мучит жажда. Моя амброзия – это кожура овоща, когда меня мучит голод. Вот мои удобства! И когда я вижу людей вроде вас, которые заваливаются в таверну, чтобы упиться вином, которые думают только о нелепых удовольствиях, мне хочется лаять и кусаться.