Здесь стоит упомянуть и слова Гиббона:
Наилучшее представление о внешности Диокла, вероятно, дает бюст, найденный в Никомедии и хранящийся в Стамбульском музее. (Изображения на монетах, за исключением медальонов наиболее тонкой работы, придавали малое значение портретному сходству с оригиналом; в самом деле, до 284 года императоры сменяли друг друга с такой скоростью, что на штампах иногда попросту подписывали прежний профиль новым именем). Бюст из Стамбула изображает голову человека сорока с небольшим лет, с широким энергичным лицом, крупным черепом и широко расставленными внимательными глазами. Он увенчан гражданской короной и носит короткую бороду, по моде иллирийских военных своего времени.[47]
Он определенно разделял общую позицию viri militares (военных), которые по одной прибирали к рукам все ниточки власти. Как это всегда бывает с новым правящим слоем, эта позиция постепенно усложнялась и становилась менее однородной по мере постепенного захвата власти. Эти люди сознавали разницу в образовании и происхождении между собой и теми, кого они вытеснили с позиций власти; но они не отвергали их культуру и не пытались с ними соперничать. Подводя под власть в государстве прочный фундамент, они скорее напоминали солдат, расчищающих лес от валежника, чем исполненного зависти политического мятежника, сметающего на своем пути отвергнувшую его аристократию. Они видели себя — и делали на этом особый упор — гражданами Рима и блюстителями римских традиций. Но это были традиции в том виде, в котором их впитали иллирийцы, — патриотическая верность и преданность солдата, приносящего присягу богам, императору и орлам, — либо горделивая «римскость» успешных провинциальных аристократов. Это отнюдь не была чувствительная традиция республики, жившая в душах образованной интеллектуальной прослойки. За исключением их приверженности «порядку», эти офицеры были так же несведущи в политических ценностях, как и в идеях гуманизма в целом.[48]
Однако в прочих аспектах иллирийские офицеры были еще более римлянами, чем их современники-сенаторы — черта, часто встречающаяся среди провинциальных выскочек. Многие из них (в том числе и Диокл) культивировали в себе манеру поведения, которую сами считали стилем истинного римлянина прежних дней, особенно во всем, что касалось семейного быта и религиозного благочестия: подобную добродетельность они исповедовали с истинно военной дисциплинированностью, которая придавала им дополнительную респектабельность и основательность. В этом отношении они старались максимально дистанцироваться от изнеженных, распущенных солдат римской преторианской гвардии, которые погрязли в грехах и утехах города, вместо того чтобы отражать врага на границах империи. По контрасту с ними иллирийцы полагали себя политически ответственными гражданами. Где же найти лучшего кандидата на должность консула, чем тот, кто командовал войсками в изнурительной, но успешной войне? Лишь такие люди могли спасти империю от дробления, и они были твердо намерены сделать это. Следовательно, именно они по праву могли быть вершителями ее судеб.
В свою бытность офицерами им часто приходилось участвовать в переворотах, свергать очередного императора и получать за это немалую награду, поэтому они не считали свои действия мятежом. Даже в узких рамках закона выбор законного императора всегда требовал «согласия» армии, равно как и «признания» сената. Современные военные хунты, как правило, пытаются прикрыть свои амбиции, апеллируя к общественным ценностям (провозглашая себя истинными спасителями конституции, или поборниками революции, или правительством национального единства, и т.д.); армия III века требовала права самой выбрать императора. Fides militum, concordia militum (доверие воинов, согласие воинов) стали в полном смысле свидетельствами законности правления очередного императора, запечатленными на его монетах.[49]
47
Изображения. За исключением головы из Никомедии и статуи на вилле Дориа-Памфили в Риме, большинство сохранившихся статуй выполнены в застывшем, «экспрессионистском» стиле, как на площади Святого Марка в Венеции; на этих изображениях тетрархам намеренно придано сходство друг с другом. Но есть интересное промежуточное изображение — порфировая голова, вероятно Диоклетиана, которая находится в Ворчестерском музее искусств в Массачусетсе (см. иллюстрацию 2).
В некоторых книгах, включая
То же различие между натуралистическим и экспрессионистским изображениями присутствует и на монетах, но даже натуралистические портреты редко отличаются сходством с оригиналом.
48
О восхождении и мировоззрении иллирийских императоров смотрите почти у всех упомянутых выше современных авторов, особенно Alfoldi, САН, и Hauptfaktoren; Pflaum, в Pauly Wissowa, RE, 1278ff. Также R. Syme, ‘Emperors from Illyricum’ в Emperors and Biography.