Однако, попав в высшие круги власти, военные лидеры, без сомнения, увидели отрицательные стороны столь податливой доктрины. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки от пурпурной императорской тоги, каждый из них осознал, как опасен был нескончаемый цикл убийств и гражданских войн и как важно для страны было вновь найти твердую опору. Дело было не только в том, что каждый последующий захват власти еще более ослаблял ее авторитет: в совокупности они породили сомнения в сущности фундамента, на котором зиждился этот авторитет, и обнажили глубокие противоречия, лежавшие в основе римской монархии. В самом начале она изо всех сил пыталась сочетать династический принцип наследования « принципом «выборности» императоров, назначаемых армией и сенатом. Это последнее, искусственное в основе своей положение легко могло превратиться в право сильнейшего назначить себя императором. Если родной или приемный сын императора обладал необходимыми качествами лидера, можно было рассчитывать, что армия признает его право на трон и избрание пройдет спокойно. Если же наследника не было, или он был плохим правителем или тираном, или даже просто был слишком юн, армия считала своим долгом поддержать умелого, патриотически настроенного полководца и посадить его на трон. Кто же, кроме богов, решавших исход битв, мог сказать, где заканчивался свободный выбор и начинался бунт? Поэтому иллирийские военачальники, привыкшие решать все затруднения с помощью строжайшей дисциплины и требовавшие абсолютной покорности от своих войск, зашли в тупик, решая, на что должна быть направлена эта покорность. Их собственные действия разом всколыхнули старые нерешенные конституционные конфликты.
В затянувшемся вооруженном противостоянии многочисленным вторжениям не могло быть мгновенного перелома, поскольку Риму приходилось раз за разом отражать нападения одного и того же врага. Но поскольку быстро сменявшиеся императоры этого смутного периода мобилизовали все ресурсы страны и сумели воспользоваться плодами преподанной им горькой науки, истощенная и раздробленная империя понемногу сумела отодвинуться от края бездны. Германские племена не имели (пока еще) четкого плана завоевания; часть их самых опасных вторжений была по сути грабительскими набегами огромного масштаба. Даже когда целью нападения становилась земля, варвары редко пытались огородить и защитить прилегающую территорию для поселения и не оставались в разоренных ими городах. Зачастую их вторжения и вовсе не имели определенной цели: целые народы, словно гигантские стада, перемещались с места на место в направлениях, диктуемых им покорностью или сопротивлением местного населения. С некоторых пор варварские племена передвигались в рамках огромных племенных союзов, но это было единственное их достижение в плане разработки совместной стратегии. За несколькими исключениями, их «королям» не доставало аппарата власти, чтобы придерживаться единого политического курса, даже если они сознавали его необходимость.
С востока наступала империя персов, грозя раздавить власть Рима после катастрофического поражения в Эдессе. Помощь, однако, пришла с неожиданной стороны. Северно-аравийский торговый город Пальмира (современный Тадмор) в качестве номинального союзника Рима поднялся до значительных высот как в коммерции, так и в военной силе, и теперь решил, что угроза персидской экспансии относится и к нему. Царь Пальмиры Оденат повел свою армию в контрнаступление и сумел отбросить Шапура обратно за Евфрат. В последующие несколько лет мощь Пальмиры выросла до невероятных размеров, распространившись далеко на восток: правитель Пальмиры управлял также Сирией, Палестиной, Аравией и Месопотамией, оставаясь союзником Рима. Галлиен с запозданием назначил царя Одената верховным римским командующим на востоке; большего он бы в любом случае сделать не смог.[50]
В 268 году Галлиен был убит командирами конницы. Иллирийские военачальники наконец достигли вершины власти, а значит, теперь почти вся власть оставалась в руках их касты.[51] Сменявшие друг друга солдатские императоры — Клавдий, Аврелиан, Проб, Кар — почти весь краткий срок своего правления проводили в бесконечных, хотя и успешных войнах. На Дунае Клавдий встретился с ордой готов; на этот раз это было настоящее переселение с целью занять Балканы. Используя новую сокрушительную тактику, Клавдий сумел полностью уничтожить противника в битвах при Наисе и в горах Хемус. Выжившие капитулировали и поселились в качестве колонов на обезлюдевших землях провинции.[52]
50
О возвышении Одената и Пальмиры см. SHA, Туг. Trig., XV; Peter the Patrician, Excerpta. В 261 г. Галлиен объявил Одената Dux Romanorum, Imperator и Corrector Totius Orientis. Jones, Prosop, p 638. См. также Fergus Millar, JRS, 1971.
51
SHA, Vita Gal., XIV; Victor, Caes., 33.21; Zosimus, I, 1; Zonaras, I, 10; Eutropius, IX, 8.
52
SHA, Div. Claud.; Zosimus, I, 46; Zonaras, I, 9; Eutropius IX, 8. Многие подробности в SHA и предполагаемое письмо Клавдия — подделки.