Под пророческим жертвенником, находившемся уже в сокровенном святилище (adyton) храма, был пещерный склеп (antron) [75], почитаемый, по Филохору (III в.), за гробницу Диониса [76]. Но паломники, по-видимому, смешивали обе могилы — «пупа» и «уст Земли» (stoma Ges). Если один только, и притом ненадежный, свидетель (Татиан) принимает омфал за гроб Диониса, зато и Гигин, и Сервий полагают, что под треножником погребен Пифон [77]. Соглашаясь с Роде, что наиболее достоверная традиция (у Варрона: omphalos Pythonis tumulus) сочетает омфал с Пифоном, а треножник с Дионисом, мы спрашиваем, однако, чем объяснить это смешение: не указывает ли оно на некоторую естественную теократию — темного Пифона с не менее темным Дионисом? О первом не знали наверно, что он за существо; эвгемеризм, самопроизвольно возникающий при попытке объяснения божественных могил, заставлял подозревать в нем страдального ведуна в образе одной из героических ипостасей Дионисовых [78], Общераспространенного этиологического мифа, который бы оправдывал существование в Дельфах могилы Семелина сына, не было [79]. К тому же в других местах мысль об омфале роднится по преимуществу с представлением о Дионисе. Ему, по сообщению Павсания, принадлежал во Флиунте древний храм невдалеке от пелопоннесского омфала [80]; там же встречаем целое гнездо дионисийских святынь и связанных с ними легенд об Амфиарае, Ойнее, Геракле; там Амфиарай впервые начал пророчествовать. На вазах IV века с изображением элевсинского омфала Дионис или сидит на нем, или стоит подле. Ангиной в том же положении на позднейших элевсинских изображениях понят, очевидно, как «новый Дионис» (neos Dionysos) [81]. Правда, на древнейших pinakes Диониса близ омфала нет — быть может, их соотношение в Элевсине еще было «сокровенным» (arrheton), — но самый омфал кажется подражанием Дельфам и вместе коррективом дельфийского культа (поскольку в Элевсине он отдан его правомочному владельцу), если не разоблачением тайного предания дельфийских жрецов Диониса, так называемых hosioi.
Что до Дельфов, самый факт удвоения изначала данной могилы Пифона могилой неопределенного Диониса в смежном святилище обличает потребность различить и вместе сблизить обе таинственные сущности, нераздельно сливающиеся в одном представлении о до-аполлоновском, дионисийском по своим корням, но отличном от позднейшей исторической формы Дионисова богопочитания религиозном начале, которому подчинено было некогда дельфийское прорицалище. Орфическое вероучение, оказавшее могущественное влияние на Дельфы еще ранее, быть может, VI столетия, оставляя тайну Пифона нераскрытой и только в обрядовой сфере знаменуя его теснейшую связь с Дионисом, постулировало отдельную гробницу последнего в другом священнейшем месте Дельфов, — под пророческим треножником. О растерзанном Титанами отроке Загрее, предмирном Дионисе, сыне змия — Зевса и змеи — Персефоны, орфики повествовали: или что сердце его было поглощено родителем, или что Афиной Палладой оно погребено было под горою Парнасом, или, наконец, что Аполлон схоронил под той же горой останки божественного младенца. Последняя версия могла послужить наиболее пригодным обоснованием тайнодейственного надгробного культа, имевшего характер «вызывания из мертвых» (anaklesis), в дельфийском святилище, учрежденного едва ли не впервые именно орфиками [82].
Символическое признание существенного тожества Пифона с Дионисом, при строгом различении первого как от Диониса-Загрея, так и от сына Семелина, входило, — можно думать, — в состав «неизреченного предания» (arrhetos logos), хранимого Дионисовыми жрецами храма (hosioi), свершителями мистической жертвы, о которой Плутарх говорит: «дельфийцы верят, что останки Диониса покоятся у них близ прорицалища (т. е. треножника), и жрецы Дионисовы приносят сокровенную жертву в храме Аполлона, когда фиады будят Ликнита», т. е. в ту пору, когда на ночных радениях вакхические женщины, собравшиеся на Парнасе, ищут, вызывают и потом лелеют на голове в колыбели-сите новорожденного Диониса [83].
76
Philochor. fr. 22. FHG. I, p. 387. Приводимая при этом надпись «Здесь почивший лежит Дионис от Семелы рожденный» (enthade keitai thanon Dfonysos ho ek Semeles) — явно искажена: гекзаметр усечен, нарушен обязательный для греческого гекзаметра закон Германа. Мы ожидали бы после thanon, напротив: «Dionysos Persephones pais*, или, «(ho) ek Persephones Dionysos», или, наконец: «Zagreus pais Persephoneies». Труднее предположить — «Bakchos Semelefos hyios».
78
Пифон, отец Айкса, пастырь черных коз (срв. Dionysos Melanaigis), был владыкою вещего треножника, когда пришел в Дельфы из Ликии родившийся на Делосе Аполлон и стал пасти стада Пифона: контаминация с мифом о пастушеской службе у Адмета, подтверждающая характеристику Пифона как подземного Диониса. Plut. quaett gr. 12. Рассказ Страбона (VIII, р. 422: chalepon andra Pythöna tunoma, epiklesin de Drakonta ktl.) — чистая форма эвгемеризма.
79
В проблематическом (срв. Bethe у Pauly-Wissowa, RE VI, 2389) дионисийском эпосе поэта Динарха рассказывалось о погребении в Дельфах Диониса, умерщвленного Персеем. Lobeck, Agl. p. 574.
81
Об указанных изображениях см. Pringsheim, Archäol. Beiträge zur Geschichte des eleusinischen Cults, S. 65.
82
Clem. pr. II, 18: ho de Apollon, u gar epeithese Dil, eis ton Parnasson pherön katatitheta diespasmenon ton nearon. Id. a. 1.: Zeus-ta mele tu Dionysu toi Apollöni parakatatithetai katathapsai, ho de eis ton Parnasson katatithetai. Schol. Lycophr. 208: hoi Titanes ta Dionysu, ha esparaxan, Apollöni parethento embalontes eis lebeta, ho de para toi tripodi paretheto, hös phesi Kallimachos. Lobeck, Agl. p. 558.
83
Plut. mor. p. 446. Didot (de Is. et Osir. 35): Delphoi ta Dionysu leipsana par'autois para to chresterion apokeisthai nomizusi, kai thyusin hoi hosioi thysian aporrheton en toi hieröi tu Apollönos, hotan hai thyiades egeirösi ton Likniten. Имена дельфийского Диониса, сообщаемые в другом месте тем же автором (de Ei delph 9) характеризуют его как Диониса подземного (Isodaites, Zagreus). «Жрецы hosioi, — говорит он же, - вызывают (anakaluntai) бога». По Фукару de Culte de Dionysos, p. 29), «le service secret des Hosioi avait le meme but que les ceremonies mysterieuses des Anthesteria ä Athenes: recomposer le corps du dieu et assurer sa renaissance".