7. ШУМ И ТИШИНА
О, мертвомолчаливый грохот.
Фридрих Ницше, «Дифирамбы Дионису»
Дикий дух ужаса, который насмехается над всеми правилами и законами, всегда сопровождает явления, предшествующие появлению божества. Но это явление имеет и не менее важную для нас противоположность — мертвую тишину.
Грох и шум, которые так характерны для появления Диониса с его божественными спутницами, это истинный символ религиозного экстаза.
С ужасом, который одновременно является и упоением, с парализующим экстазом, который одолевает все природные и привычные способы чувственного восприятия, страшное божество внезапно себя проявляет. И, во всей полноте своей мощи, безумный грохот оказался бы действительности абсолютным молчанием.
Есть и другие божества, которые появляются в самый разгар грохота и шума. По своей природе они близки к Дионису и также связанны с ним в мифах и культах. В первую очередь, речь идет об Артемиде, которую Гомер называл «Звонкой», а также Деметра. Но никто из них не упивается ошеломляющим грохотом с таким наслаждением, с каким упивается им Дионис.
Дионис известен как бог дикости, шума, грохота. Часто к его имени добавляли эпитет «кричащий» или «рычащий».
В гимне Гомера о появлении божества и его спутниц говорится: «Лес заполнился шумом». Он — «тот, что шумит». Альтернативные имена Диониса и его спутниц нередко образовывались от греческих слов «шум», «крик» и «грохот». На древних скульптурах божество часто изображалось вместе со звонкими музыкальными инструментами. Во многих мифах также упоминается о дионисийском грохоте, который вызывает одновременно и восхищение, и ужас.
Отвергшие Диониса дочери Миноса, которые остались верными своим домашним обязанностям, однажды увидели свисающие с ткацких станков стебельки плюща, а затем были внезапно поражены страшным грохотом невидимых барабанов, флейт и цимбал. Находясь в плену у тирранских пиратов, Дионис превратил мачту и весла корабля в змей. В тот же миг судно наполнилось музыкой флейт, и все вокруг начало зарастать плющом. По словам Филострата, корабль самого Диониса качался на волнах вакханического шума. На внешней части судна находились звонкие бронзовые цимбалы, чтобы божеству не пришлось продолжать свое путешествие в тишине, пока уставшие и опьяненные сатиры дремлют.
Но крики менад и звон инструментов особенно поражают тогда, когда весь этот шум внезапно превращается в свою не менее ужасающую противоположность — мертвенную тишину.
Дикий шум и немая тишина представляют лишь различные формы того, что разрушает спокойствие. Менада, чей пронзительный крик нас так ужасает, в следующий миг пугает нас своим застывшим взглядом, в котором мы видим отражение охватывающего её ужаса. Такими мы видим менад на древних вазах: их глаза широко раскрыты, змеи обвивают их тела и касаются своими языками их лиц. На подобных изображениях мы видим менад со склоненными на одно плечо головами, тогда как все их тело выпрямлено. Подобно каменным изваяниям, их фигуры кажутся замершими в безмолвном трансе.
Так описывает менаду и Гораций: «когда ночью спускает она в раздумьях свой взор с горных вершин на воды Гебруса и заснеженные земли Фракии».
 |
| Рис. 6. Менада с тирсом и леопардом. Фрагмент изображения на внутренней стороне чаши (ок. 490 г. до н.э.). Работа мастера Бригоса. Из коллекции Staatliche Antikensammlungen, Мюнхен. |
Вакханку часто представляли неподвижной и устремившей взгляд в пространство. К подобному изображению обращается Катулл, когда говорит о брошенной Ариадне, которая смотрела на своего неверного возлюбленного со скорбью в глазах, стоя безмолвно на берегу, «подобно застывшей менаде».
И впрямь, задумчивое меланхоличное молчанье становится отличительной чертой женщины, одержимой Дионисом. Тихих и меланхоличных людей часто сравнивали с вакханками из-за присущей им молчаливости.
В своей пьесе «Эдоняне» Эсхил описывает дикое буйство фракийской оргии. По его словам, звуки флейты порождали безумие. Присутствие самого безумного божества можно было как ощутить, так и услышать. Об этом будет сказано в стихах, которые мы вскоре рассмотрим.
Безумие обитает в грохоте, криках и шуме. Но также обитает оно и в тишине. Спутницы Диониса получили свое имя «менады» также в связи со словом, означающим безумие. Одержимые им, они мечутся из стороны в сторону, или стоят безмолвно и неподвижно, словно обращенные в камень.