Для многих мыслителей Серебряного века Ницше был хранителем аристократических ценностей духа. По словам С. Франка, ницшеанская философия является «нравственным кодексом жизни героя, впервые написанным евангелием для людей творчества и борьбы». Вяч. Иванов видел в ницшеанском учении о сверхчеловеке путь к преодолению индивидуального начала и выход к соборной личности, которую он неизменно считал «дионисийской». Осознание великой роли Фридриха Ницше в судьбе не только западноевропейской цивилизации, но и в судьбе русской философии, привело С. Дягилева к решению сделать идейным фундаментом журнала «Мир искусства» учение немецкого философа. Прежде всего, это означало создание новой эстетической парадигмы, основу которой составляли Дионисийское и Аполло-ническое начала. Находясь под сильным влиянием Ницше, Дягилев открыто восставал против распространенного убеждения в том, что русский человек способен только к пассивности и смирению. Дягилев призывал современников к проявлению активного, деятельного начала, к волевым поступкам, к духовной самобытности, к героическому самопреодолению — словом, ко всему, что было чуждо «лишнему» и «маленькому» человеку. Все, кто знали Дягилева, не могли избежать сравнения с ницшеанским сверхчеловеком.
Идеи Ницше вдохнули жизнь и в другой московский журнал, известный как «Весы», интеллектуальным центром которого был Валерий Брюсов. «В эпоху русского ницшеанства многие символисты изображали из себя «сверхчеловеков». Брюсову не надо было ничего изображать: он был рожден сверхчеловеком”, — так пишет о нем К. В. Мочульский.
О, сердце! В этих тенях века,
Где истин нет, иному верь!
В себе люби сверхчеловека.
Явись, как бог и полузверь299.
Не стоит и сомневаться, что весь Серебряный век проходил под знаком дионисийства, однако то, против чего восставал Дягилев, оказалось непреодолимым. Дионисийское Начало выражается прежде всего в преизбытке жизненной силы, в желании если и погибнуть, то не от боли и лишений, а от невыносимой переполненности силой, что делает человека легким и танцующим. Танцующим над бездной. Танцующим, бесстрашно заглядывая в лоно титанической Ночи. Дионисийское присутствует там, где есть божественная отрешенность от обусловленного существования и неостановимый порыв к абсолютному бытию.
Николай Бердяев, который утверждал, что Россия призвана быть освободительницей народов, совершенно справедливо подчеркивал, что самым опасным недостатком русского народа является недостаток героизма, мужественности. Философ упрекает русских в женской пассивности, и отчасти видит ее причину в том, что у нас не было института рыцарства. Бердяев мечтал увидеть мужественный лик России, но его, казалось бы, вдохновляющие призывы (см. «Судьба России») так и не были услышаны:
299
См. Брюсов В. Urbi et orbi: Стихи 1900-1903 г. М., 1903.
«Русский народ в отношении к своей русской земле должен быть мужествен и светоносен».
«Мировая роль России предполагает пробуждение в ней творческой активности человека, выход из состояния пассивности и растворенности».
«Но русская стихия требует оформляющего и светоносящего логоса. Недостаток мужественного характера и того закала личности, который на Западе вырабатывался рыцарством, — самый опасный недостаток русского народа и русской интеллигенции. Сама любовь русского человека к родной земле принимала форму, препятствующую развитию мужественного личного духа. Во имя этой любви, во имя припадания к лону матери отвергалось в России рыцарское начало».
«Вечной может быть лишь Россия духа».