Дух анархизма явно наличествует и в раннем философском творчестве итальянского мыслителя-традиционалиста Юлиуса Эволы, выражая себя в концепции «абсолютного индивидуума». Эвола был вдохновлен идеями Фридриха Ницше, Макса Штирне-ра, немецким идеализмом. Абсолютный индивидуум есть воля-щий. Свободный от всех связей, он — свой собственный закон. «Фактически, «абсолютный индивидуум» это тот, для которого его собственная воля является центральным принципом и арбитром во всяком решении. Его воля, будучи не связанной каким-либо
принуждением или ограничением, свободна в двойном смысле произвольности и необусловленности; она является синонимом чистого могущества»309, — пишет Ален де Бенуа. Позднее, опознав в индивидууме субъекта либеральной теории, Эвола перестанет апеллировать к этому понятию и заменяет его понятием «обособленного человека», человека дифференцированного, т. е. «абсолютной личности» (в учении Чулкова ей соответствует «мистическая личность»; в то же время следует указать, что если бы Чулков подверг «индивидуума» столь же обязательной критике и пересмотру, как это сделал Эвола, более чем вероятно, что он соотнес бы его с «эмпирической личностью», не-я). Эвола строго противопоставляет личность индивидууму, чего, к сожалению, не делает Чулков, хотя суть его учения как раз-таки подразумевает подобное противопоставление. Эвола не рассматривает личность в социальном контексте, для него она, прежде всего, «открыта высшему», то есть, ориентирована вертикально. Личность принадлежит не обществу, но является частью элиты. Сам Эвола считает, что «любые утверждения о примате общества являются извращением, связанным со стремлением к вырожденческой уравниловке [...] так что индивидуализм и анархизм, только на основе того, что они являются противодействием этому стремлению, бесспорно обладают правом на существование и имеют менее упаднический характер»209. Обособленный человек Эволы (как и «мистическая личность» Чулкова) всегда стоит над обществом, над любой коллективной формой. «Известно, что слово «личность» происходит от слова «личина», то есть означает маску, которую надевали древние актеры для исполнения какой -либо роли, воплощения определенного персонажа. Именно поэтому маска обладала чем-то типичным, а не индивидуальным, особенно если актер исполнял роль некого божества (ещё более очевид-
309 Ален де Бенуа. Юлиус Эвола, радикальный реакционер и метафизик, занимающийся политикой. Текст написан в качестве предисловия к последнему изданию работ Эволы «Ориентации» и «Люди среди руин» в составе сборника «Opere di Julius Evola», который вышел в январе 2002 года в издательстве «Mediterranee» (Рим). URL: http://pravaya. ru/ks/20168?print=1 (дата обращения: 08.12.2012).
ным образом это проявляется в различных древних обрядах) [...] «личность» это то, что конкретно и ощутимо представляет собой человек в мире, в ситуации, которую он берёт на себя, но при этом «личность» всегда является формой выражения и проявления превосходящего принципа, который следует считать истинным центром бытия, на котором ставится или должен ставится акцент самости»311.
Находились и убежденные противники мистического анархизма, главным из которых был Валерий Брюсов, не терпящий соперничества между московской интеллектуальной средой, сосредоточенной вокруг журнала «Весы» и мистико-анархистским Петербургом с его легендарной ивановской «Башней». Против выступал и поэт и критик Лев Эллис (настоящая фамилия Кобы-линский), даже предложивший издать сборник под названием «В защиту индивидуализма», и Андрей Белый, хотя еще в 1905 году он был единомышленником мистика-анархиста Чулкова и дионисийца Вяч. Иванова. Поначалу заинтересованные в учении Чулкова чета Мережковских в дальнейшем демонстративно дистанцировалась от петербуржцев и вступила в сотрудничество с московскими символистами и журналом «Весы». Примечательно, что в 30-е гг. сам Чулков стал называть мистический анархизм своим самым страшным заблуждением, и мы можем предположить, что причиной тому был не преодоленный индивидуализм, разрушающий идею соборности. Личность, все более сводящаяся к индивидууму, постепенно утратила свое мистическое измерение и правое богоборчество (Вяч. Иванов), должное привести к богоносности, обратилось в богоборчество левое и титаническое.