311
Эвола Ю. Оседлать тигра. СПб.: Владимир Даль, 2005. С. 216-217.
От апофатической бездны Казимира Малевича к перформансам Марины Абрамович
1. Супрематические эпифании
«Когда исчезнет привычка сознания видеть в картинах изображение уголков природы, мадонн и бесстыдных венер, тогда только увидим чисто живописное произведение.
Я преобразился в нуле форм и выловил себя из омута дряни Академического искусства»,-
Провозглашает Казимир Малевич в одном из своих манифестов. В живописи художник отрицал щдпок312 как подражание формам природы и выступал против трусливого сознания, послушно воспроизводящего копии предметного мира. Если академические художники считали подобное воспроизведение искренностью, то Малевич утверждал, что «в искусстве нужна истина, но не искренность», не калькирование форм натуры, а тотальное господство над ними. Итальянский мыслитель Юлиус Эвола, в ранний период своего творчества находившийся под влиянием абстракционизма, в труде «Абстрактное искусство» пишет о том, что искренность превращает искусство в низшую и практическую форму; искренность как таковая не делает оригинальным и не превращает человека в творца. «Вся человеческая ценность, — заключает Эвола, — основывается на искренности, явно или открыто является лишь условностью, конвенцией»210. Фило-
312 Ми месис, или мимезис, (др.-греч. p{pt|oii; — подобие, воспроизведение, подражание) — один из основных принципов эстетики, в самом общем смысле — подражание искусства действительности.
соф настаивает на необходимости воли к корням эстетического чувства. «Эстетическим чувством следует обладать как мистической тенью; с другой стороны, как жизненным мировоззрением (Weltanschauung)»211.
Малевича по праву можно назвать не только создателем парадигмы нового эстетического дискурса, но и философом. И здесь следует говорить об особой супрематической философии, в основе которой лежит цель — восстановление утраченного единства мира. Малевич пытался достигнуть этой цели через абстрактное искусство, отражающее мир духа. Словарь русских синонимов предлагает множество эквивалентов интересующего нас слова «абстрактный»: отвлеченный, умозрительный, спекулятивный, метафизический, метафизичный, теоретический, теоретичный, духовный, трансцендент(аль)ный, философический, философичный, академичный, невещественный, чистый, беспредметный, неизобразительный, нон-фигуративный, книжный. Происходя от латинского abstractus (отвлеченный), абстрактный, кроме всего прочего, означает отделенный или, как мог сказать бы Юлиус Эвола, обособленный. В статье «Инициатическая герменевтика «Абстрактного искусства» Александр Дугин задаётся вопросом, что подразумевал под абстракцией и абстрактным сам Эвола? И даёт четкий ответ — радикальное отстранение: «Сама собой приходит на ум следующая ассоциация — «обособленный человек» (uomo differenziato) уже позднего Эволы, эпохи «Оседлать тигра». «Обособленный человек» - тот, кто, даже будучи погруженным в стихию современного мира, остаётся внутренне абсолютно отделенным от неё, дистанциированным, лишенным всяких органических связей, эмоциональных соучастий или общности ценностей». И далее: «Абстрактное искусство — это искусство, располагающееся по ту сторону человеческого, в зоне опытным и активным образом реализованного преодоления»212.
Малевич считал, что идеальный мир возможен только в абстракции. Именно к идеальному миру было устремлено искусство Казимира Малевича, в духе платоников изрекшего: «Что такое образ? Это наша неспособность видеть оригинал». Малевич открыл нам тайну чистой беспредметности, сакральное действо преодоления форм, супремацию316 «предметного багажа земли». Создавая свой «Черный квадрат» во время работы над декорациями к футуристической опере «Победа над солнцем»317, мастер создавал икону («нет ни одной иконы, где был бы изображен нуль»). Черный квадрат знаменовал собой победу над солнечным кругом. Быть может, черное солнце имеет квадратную форму, какую имеет и человек (ибо в отличие от платоновского человека, который кругл и шарообразен, человек Малевича создан квадратным, прямоугольным)?
По признанию самого художника, когда он писал «Черный квадрат», он созерцал пробегавшие по полотну огненные молнии. Это загадочное произведение было плодом апофатического мышления Малевича. О художественной апофатике Малевича довольно пространно пишет известный специалист по эстетике В. В. Бычков:
«Малевич фактически приходит к художественному апофатиз-му, до которого не дошла традиционная икона Средневековья, хотя апофатическое (отрицательное) богословие было, как известно, распространено в Византии и, отчасти, в Древней Руси. Основатель супрематизма, двигаясь не от богословия, но исключительно от художественной практики, приходит к тому апофатизму, который не смог проникнуть в средневековую икону. Икона в этом плане может быть уподоблена катафатическому (позитивному) богословию, в то время как супрематизм Малевича сознательно основывается на полном отрицании «предметного» изображения. Суть высшего этапа искусства (=супрематизма) состоит, по его убеждению, в выходе искусства за свои традиционные рамки, в проникновении за видимый и умопостигаемый мир - в абсолютное Ничто, которое, тем не менее, не является пустотой, но Чем-то, не поддающимся описанию. Фактически Малевич интуитивно подошел к ощущению трансцендентности духовного Абсолюта