316
польск. “супремация” - преодоление, преобладание, превосходство.
317 футуристическая опера Михаила Матюшина и Алексея Кручёных, целиком построенная на литературной, музыкальной и живописной алогичности.
и попытался выразить его в абстрактных цветных, черных или белых геометрических формах, достигших своего минималистского звучания в его «Черном круге», «Черном кресте», «Черном квадрате» и «Белом квадрате» на белом фоне. Малевич, сам того до конца не сознавая, сделал последний логический шаг в развитии иконы - выведя ее на уровень художественно-символической апофатики»213.
Черный квадрат может быть понятен только философу, ибо чёрный квадрат есть концепт. «Искусство не должно идти к сокращению или упрощению, а должно идти к сложности», — считал Малевич. То, что обыкновенно называется искусством живописи, зачастую представляет собой умелое воспроизведение, но не творчество. Как определяет творца сам Малевич? Художник, по его мнению, «может быть творцом тогда, когда формы его картин не имеют ничего общего с натурой». Таким образом, подлинный художник не должен передавать видимое, его прямым предназначением является искусство созерцания и передачи оригинала (с условием обязательного отречения от калькирования природных образов). Малевич говорил о двух типах живописцев: одни были предметниками и бытоотражателями, далекими от постижения сути искусства, другие -- беспредметниками или абстракционера-ми, уяснившими, что такое искусство; их отличал радикальный отказ от отражения быта. Разница между искусством творить и искусством повторить может быть сведена к двум формам мимесиса, выявленным французским теоретиком классицизма Роже де Пилем, — идеальному мимесису» и «простому мимесису». Малевич отвергает всё искусство прошлого — «от дикаря до академизма» -- на том основании, что мы видим «в их картинах только повторение реальных форм жизни», иными словами, простой мимесис.
 |
| Искусство не слуга телу и его потребностям.Искусство есть колебание великой тайны божественного творящего Духа, который через пробуждение нашей души творит знаки нового реального мира и нашего сознания. (Казимир Малевич) |
Двигаясь в пустоту пустынь, свободный от тирании предмета, Малевич взял на себя мистагогическую роль, став открывателем высшего и последнего этапа искусства—супрематизма и его эпифаний. Во тьму — туда, где сокрыт бог супрематической беспредметности, в Ничто, в Абсолют, лишенный признаков, не нареченный никаким именем. «Без формы» как изгнание «бес'а формы»; художественный ритуал экзорцизма. «Черный квадрат» разрушал вещь. Подобное разрушение было целью кубизма и футуризма, и в сердцевине сего процесса лежал замысел не столь предсказуемый — освобождение [духа] художника, т. е. освобождение посредством чистого творческого акта. «Новый артист беспредметен», -- изрекает Малевич. В супрематической живописи (или, лучше сказать, философии) материя лишалась вида. Устремленность в беспредметность есть движение к Мировой Воле. Художник считал, что человек, достигший Её, перестаёт быть человеком. Некогда Малевич провозгласил: «Ныне в упор сверхчеловек пришёл, чтобы выбрать из человека своё продолжение и в новый череп времени уложить новую мудрость чистого действа». В супрематическом контексте человек как индивид переставал существовать. Известный искусствовед Александра Шатских справедливо замечает, что Человек Малевича представляет собой «доисторически-архаическую мифологему», этот Человек «до-личностен, до-персонален», более того, «самоидентификация супрематиста с этой мифологемой парадоксальным образом трансформирует до-личностного Человека в сверх-личностного, и авторское Я, слившееся с космосом, обретает форму сверхличностного всеобъемлющего субъекта». Человек, коему свойственно, по мнению Малевича, влечение к беспредметности, в то же время нередко оказывается во власти тёмного аспекта этого влечения — «животной предметности». Художник настаивал на необходимости преодоления «животного» начала в человеке. Без этого человек не может стать совершенным. Но что такое совершенство, если не становление Богом — статичным, неподвижным, тем, кто «сотворив мир, ушёл (...) в ничто покоя». Антропология Малевича тоже апо-фатична. «Человек, достигший совершенства, одновременно уходит в покой, т. е. абсолют. (...) Бог — покой, покой — совершенство, достигнуто все, окончена постройка миров, установлено в вечности движение. Движется его творческая мысль, сам же он освободился от безумия, ибо больше не творит.. .Вселенная — безумие освобожденного Бога, скрывавшегося в покое...(...) Но человек не выносит покоя, вечный покой его страшит, ибо он означает небытие». Не выносит покоя, поскольку существует благодаря космическому пламени («возбуждению»), которое есть неспокойствие, движение. Это первоначало жизни. Пока человек возбуждён, горяч, неспокоен, он несовершенен и его богоподобие остаётся только возможностью.