Бабулечка, может ты понимаешь меня, да позови Илюшку, знаю, что через дом от нас живёшь, знаю, помню.
Вчера ещё стою такая, корку жую, да и смотрю идет мужик с шариками такими красными. Много их было. Я тогда и захотела лизнуть шарик на вкус испробовать, да мужик этот мне как фыркнул ещё щелбан в нос поставил. Пррр… иииии!
Посмотрите, может они к родильцам ушли, они через две улицы отсюда. Мне бы отдохнуть, да воды. А то вы всё смотрите, а я не отдыхаю, боюсь, что заберёте.
Корки вот на вкус были как майская трава, скажу.
А Илюшка, он всех любит. Маринку любит, Филю любит. Новый год тогда был, мне морковки вареной принесли с овсом. Тоже так сладко было, как корки почти. Илюшка тогда дверь ночью открыл, на меня стоит в проеме смотрит, да я и вышла снегу покушать после морковки. Э.
А тут оглянулась, смотрю, у него на спине Филька спящий висит. Илюшка его за руки спереди держит, не дает упасть. Да Филька голый почти был, я тогда ещё думаю, заболеет ведь маленький, скелет ещё такой. А Маринка спала, она так храпит, знаете, что соседи в ворота не звонят, когда храп слышат.
Ну и Илюшка закрыл дверь в конюшню, я в панику впала, думаю замерзну теперь ночь на морозе проведу, закричала. А он выглянул и цыкнул. Стою дальше снег ем. Потом недолго они там были. Я видела в щелку, что обнимал Илюша долго Фильку, на сене лежал, да обнимал. Горько ему было от любви своей, видимо, раз в рыданиях дергался, лицом в Филькину спину лёг да и плакал, стонал, дергался, пыхтел – дергался, дергался. Потом пыхнул и замолк…
Видимо тогда уже Филька заболел. А любобь, она такая, знаете ли. Дергаешься, копытами машешь, да и вот упустил любобь свою. Некрепко все это.
Слушайте, может вы меня отвяжете хотя бы, та я сама доберусь?
У нас за домом рощица такая, я по огороду тогда ходила тихо, когда они калитку не закрыли, ботву кушала, да в рощу вышла, смотрю – белка огромная бежит, а потом смотрю – так это заяц был. Заяц, знаете. Вернулась потом и бабка к нам пришла во двор стоит со свечами церковными машет над Филей. А он снежинка маленькая, дрожит весь вот сейчас сломается, думаю. Маринка потом ночью в конюшню пришла, села у дверей и сидела, лицо закрыла, потом погладила меня и ушла. Глаза красные, морда красная. А утром врач Петр Ваныч пришёл и долго Фильку смотрел, косточки его щупал. Потом что-та Маринке сказал и ушёл быстро. А Маринка опять ко мне прибежала и опять плакала.
Вот лавка мяса стоит – там за ней по улице пройти и повернуть на третью улицу и там четыре дома и вот постучитесь туда! Можете ведь. Там дом мой.
Черный дом на окраине обходите зачем? Илюшка тоже Маринке говорит – не ходи, а я-та там была с Илюшкой. Призраков нет, а что воют оттуда, так это больные люди. Я сама видела – Илюшка в крови людей в лесу подбирает и туда у кровати на цепочку, чтобы кровь не раскидывали по дороге. А то она, знаете, драгоценная. Я вот людей этих перевожу так кровь потом остается. Я копыто лизнула – и как будто сахар! Еще бы. Эх, иии! Да что же вы все стоите!
Что же вы все смотрите на меня, как будто лошадей не видели никогда. Хотя б умылись сходили бы. Вот ты,мальчик, вижу, что печку топишь каждый день. Так на печке этой воды бы согрел и умыл рожу свою черную. Фу.
Не бойтесь дома черного, я вам обещаю, все хорошо. Можете еще отвязать меня. Пррр!
Ох ты ж боженька мой дорогой хоть ты мне воды принес мальчик мой ай ты догадался!
–
Лошадка напилась воды и продолжила рассказывать свои истории. Ругалась, просила отвязать ее и увести домой.
Ближе к ночи, когда в поселке начало темнеть, Лошадку прикормила и увела домой баба Феля с пятой улицы. На следующий день Лошадка увидела в щелочку забора, как Илюшу вели в кандалах с ведром на голове.
«За любобь нужно платить», – подумала она и успокоилась.
Легенда о движениях
Существовал слон. У него не было сердца, не было лёгких, не было пищеварительной системы. Но он двигался, рассекал на волнах небытия, помогая движению хоботом, ничего не ел и ничем не дышал. Никто не знает, сколько он бежал.
Однажды он прилег на пустоту, уничтожив легион несуществующих цивилизаций.
Это был первый сон слона. Он видел бесцветные огни, плывущие в темноте, и не собирался просыпаться. В это время исполинский индеец Том бежал последнюю дистанцию вечности. Индеец давно преследовал слона.
Сразу после своего появления Том понял: нужно умертвить себя при жизни, чтобы не умереть во время смерти. Он стал искать подходящее место, но в небытии не было ничегошеньки. Когда Том так отчаялся, что начал общипывать свою косу – за несколько вечностей от него мелькнул слоновий хвост. Том побежал в его сторону; он не знал, найдет что-то или нет. В нем зародился импульс, подавить который, находясь в небытии, невозможно: нечем.