И тогда Руслан меня предал.
Прошлой весной я сидела в парке
И смотрела на мальчика, который курил
На соседней лавочке.
Он тоже на меня смотрел.
И тогда мы влюбились как-то.
Он оказался полуслепым,
И я подумала ‒ это то, что мне нужно.
Он со мной не из-за внешности.
Спустя месяц
(В течение которого он только и делал что самоутверждался за счёт меня,
Так как был очень закомплексованным из-за своего косоглазия и импотенции)
Я пришла к выводу,
Что присутствие этой твари в моей жизни затянулось.
И покинула его.
Я много раз слышала,
Что у меня красивые глаза.
Не знаю.
Цвет болота, это разве красиво?
Но бывало, что цвет менялся
На серый или серо-голубой.
Может это?
Мне кажется, я ничего не понимаю в красоте.
Всё какое-то обычное
Или наоборот ‒ слишком дикое.
Нет середины, нет равновесия,
Поэтому все мы рано или поздно свихнёмся.
Вот сейчас я снова посмотрела на себя в зеркало
И ничего не изменилось.
Открыла бутылку вина.
Кто-то говорил, что когда я пью,
Мои глаза становятся прозрачными.
Мысль из них улетучивается.
Это значит, что я прячу шипы
И пропускаю человека в свою вселенную.
Поэтому я больше не пью с врагами.
Ещё говорят, что глаза ‒ это зеркало души,
Но это устаревшее высказывание.
Я знаю убийцу с невероятными глазами.
Я видела святых с пустотой в глазах.
Но может быть надо просто изучить их получше
И у убийцы внутри окажется сокровищница,
А у святого пустая винная бочка.
Тук-тук
А.
Самые красивые глаза, которые я видела,
Были и есть у девочки Натали,
С которой мы учились на режиссёрском.
Они похожи на драгоценные камни,
На голубые изумруды.
Я не могла спокойно смотреть ей в глаза.
Мне хотелось их вырвать,
Сделать кольцо, кулон,
Чтобы они всегда были рядом,
В моей власти, в поле зрения.
И когда пришло время дипломной работы,
Я поставила Натали на главную роль,
Чтобы чаще владеть её взглядом,
Руководить прекрасным, ‒
Скажем так.
Но сейчас всё по-другому,
Сейчас я не хочу владеть прекрасным,
Мне хочется уничтожать его.
Вот например:
В музее долго смотрела на картину Ван Гога
И хотела воткнуть в неё нож,
Потому что я считаю,
Что нет для неё места на этой земле.
Она должна была отправиться куда-подальше
Со своим создателем.
Но это моё впечатление.
Другие восхищаются,
Получают удовольствие от созерцания.
Как у них это выходит?
Вряд ли я пойму когда-нибудь.
Смотреть на прекрасное,
На дикое,
Не падать на колени,
Не рыдать от избытка чувств —
Вот она ‒ притупленная современность.
Вот что она делает.
Вот то, к чему мы так долго шли.
Это меня очень тревожит.
Совсем недавно я гуляла на Пушкинской
И спрашивала у всех прохожих ‒
Нравится ли им Путин?
Они поднимали на меня
Свои радостные пустоты,
Говорили ‒ да
Нас всё устраивает.
Вечером я вернулась домой,
Села за стол и долго смотрела себе в глаза.
Не отрываясь смотрела себе в глаза.
В какой-то момент сознание отключилось.
Я проснулась утром за столом,
Я вспомнила, что поэт ‒ это рупор толпы,
Я написала цветными карандашами
В своей тетрадке
«НАС ВСЁ УСТРАИВАЕТ»
Потом я заплакала.
Это, понимаете,
Это очень обидно.
……………………………………………..
«Все мы слепы как тысячи снов…»
2. Язык
Как-то мы целовались с одним поэтом,
Потом я убрала губы и увидела,
Как его круглый блестящий язык продолжает тянуться ко мне,
Словно маленькая жирная рыбка.
У меня начались рвотные позывы,
И я поехала домой.
Эта странная ситуация стала стеной
Между Пасхой и днём рождения.
Я занималась лингвистикой
И не знала другого способа уйти от реальности,
Язык которой мне не понятен.
Потому что
Когда мне говорят ‒ у меня нет сил,
Я достаю невидимый нож.
Потому что
Когда я говорю, что у меня нет сил,
Это значит, что я готова к смерти.
Потому что
Когда мне говорят ‒ я люблю тебя,
Я начинаю прятать своё тело.
Потому что
Когда я говорю ‒ я люблю тебя,
Это значит… я люблю тебя.
И совершенно не знаю, что делать
С этой языковой пропастью.
В детстве я ничего не знала о языке,
Кроме того, что нельзя его показывать.
Меня избила банда девочки Виолетты,
Когда я показала им язык за то, что они опять назвали меня Сашкой-бражкой,
Потому что мои родители торговали самогоном.