До школы меня воспитывала прабабушка.
И она рассказывала, что, когда стреляют из пушки,
Надо открыть рот, чтобы не лопнула барабанная перепонка
В последнее время у меня постоянно закладывает уши,
Когда я волнуюсь
Или быстро иду.
Это значит, что я уже на войне.
Интересно ‒ в каком лагере?
И где мой бронежилет?
Под какую музыку я смогу убить человека?
Что я хочу услышать перед своей смертью?
Слова любви. Умирая, я хочу услышать слова любви.
Это просьба. К Тебе.
–
Несмотря на всё это, у меня очень хороший слух
Я слышу внутренние крики:
Свои, чужие.
Вся планета кричит ‒
И МЫ ВСЕ ЭТО СЛЫШИМ,
Я знаю.
Я слышу,
Следовательно ‒
Существую.
И мне этого недостаточно.
2017 г.
О ЛЮБВИ И ПР.
Два стихотворения для
Р.М.
***
Здесь холодно,
Здесь очень хорошо.
Под окнами разгуливают тени.
О чём-то говоришь мне ‒
Я молчу.
Смотрю на твои мятые колени.
Вода, преобразованная в яд.
Тоска, преобразованная в спину.
Начнётся дождь ‒
Начнётся снегопад.
Опять уедешь ‒
Я опять остыну.
Джимми-Джимми Разлагаев
Разлагаев Джимми-Джимми
Очень болен, очень нежен ‒
Целовальщик диких кошек,
Пышногрудый итальянец,
В землю втоптанный подснежник.
Джимми-Джимми, ача-ача!
Персонаж новелл Боккаччо,
Тот, который в серой шляпе
Нежность комкает в ладошке
И сияет на диване,
Алкогольный Астероид.
Разлагаев Джимми-Джимми
Ночью дверь с ноги откроет
И зрачки его впитают
Холод сосен монастырских,
Запах мёртвых лошадей.
Ача-ача.
Джимми, пей!
***
Я вернулась поздно
Я сразу легла в кровать
Я услышала, как начинается дождь
И подумала, что, кажется, люблю тебя,
Представляешь?
Тогда я решила больше не покидать свой дом
Свои кружечки с цветами
И квадратную ложку,
Которую мне подарила прабабушка Фелиция,
Перед тем как её забрали психиатры.
Никогда больше.
Derevenskoye
Тащили волка за ноги и улыбались постоянно.
Как будто все проснулись только утром,
Как будто раньше не было такого.
Тащили волка по грязи, хотели скинуть в яму,
За то, что курицу сожрал, пока мы целовались.
Пока мы трогали себя за руки и за шею,
И я сказала, что люблю, потом ‒ что не жалею,
Что я сказала это все. Мне нечего стесняться.
Мы целовались. Я люблю с тобою целоваться.
Мне было радостно, ведь ты ответил, что ты ТОЖЕ…
И это было хорошо, и на тебя похоже.
Я говорила, что люблю. Ты говорил ‒ я тоже…
(и так мы говорили до тех пор, пока не услышали, как крикнула курочка в курятнике)
Тащили волка за ноги и улыбались постоянно.
А он не дергался и тоже улыбался,
Кровавый нос отворотив на запад,
Глазами хлопал, перышком плевался.
А мы его, скажи! Скажи! Тащили без усилий!
Хороший волк попался нам, не правда ли, Василий?
Из цикла «Никитики»
***
Ветер качает гирлянды.
Я
Молча притронусь к твоей руке.
Двадцать девятого октября
Молча притронусь к твоей руке.
Молча из бара направимся мы
К белой реке.
***
Непереносимость собственного существования ‒
Истинная болезнь.
Катастрофическое утро и на следующий день тоже ‒
Истинная тоска.
Толерантность, тяга к прекрасному, хорошие волосы ‒
Акробатика.
***
1. Простишь ли ты меня?
2. Вели какое-то расследование,
Потом проснулась
Начала думать
3. Восход лимона на подоконнике,
Табачная дымка
4. Когда я успела вообще.
5. Восемь девять… восемь восемь восемь
Больше не помню
6. Купила вчера молоко
Вечером сварю кашу
7. Подташнивает
***
Красным по белому ‒ «Прости».
Я говорю: «А мы здесь шли,
Ходили как-то мы с тобой
Весной-весной.
С Никитой шли,
Ходили с ним по головам,
Синхронизировали шаг.
Теперь не ходим».
Как-то так.
Никита
Бульвар Никитский. Никого.
Ты в нём Никита.
Ты один.
Никчёмный мальчик никакой
Никто ‒ Никита ‒ Никотин
Никем не узнан, не любим…
Не выйдет замуж никогда.
И некогда случится с ним
Несчастье. Или никогда.
Никита замкнут, нелюдим.
Непобедим.
***
Никого дома
На столе каша
Чуть тепла печка
Браслет о чашку ‒
Призыв к жизни
Твоя воля