— Привет, — сказал он. Внезапно севший голос выдал его чувства.
— Проходи, — тихо ответила Памела, её голубые глаза тянули его в бездну, и ему захотелось послать к черту этот ужин, взять ее на руки, пройти прямо в ее крошечную непорочную спальню. Она закрыла дверь, и Аарон повернулся к ней лицом. Он вдыхал запах ее духов, аромат сирени, потом сделал усилие, чтобы удержаться и не приблизиться к ней. Было необходимо соблюдать некоторую дистанцию. Леди не переполняло желание пойти с ним сегодня вечером в ресторан.
— Ты великолепно выглядишь.
— Спасибо, — произнесла она, улыбаясь. Ее щеки вспыхнули, а глаза ожили, что заставило его почувствовать себя увереннее. Почему она такая мрачная? Она не была такой той ночью. У него появилось ощущение, будто он сделал что-то неправильно, но он не мог понять — что именно.
— Я возьму пальто. Тебе, Аарон, очень идет твой темно-синий костюм, — осторожно заметила Памела, и он не смог удержаться, слегка коснувшись ее щеки.
— Спасибо, милая. Я тщательно готовился к этому свиданию весь день.
Она окинула его недоверчивым взглядом и повернулась, чтобы взять пальто. Аарон внимательно следил за легкими, влекущими движениями ее рук и старался направить свои мысли в безопасное русло, потому что даже самый слабый намек на искушение мог взбудоражить его. Любовная лихорадка сейчас неуместна. Он понимал это. Аарон заметил маленький эластичный бинт, который охватывал стройную лодыжку, и решил, что это травма, которую она получила во время вынужденной посадки реактивного самолета.
Его руки дрожали: он держал ее пальто, слегка прикасаясь пальцами к тонкой шее и тщетно пытаясь побороть желание заключить ее в свои объятия. Она даже представить не могла, как сильно он ее хочет.
— У тебя бинт на лодыжке, — сказал Аарон, когда Памела повернулась к нему лицом. Не в состоянии удержаться от прикосновения, он пригладил воротник ее пальто.
— Я порвала связки тогда, в самолете. Хотела снять бинт сегодня вечером, но потом решила отказаться от этой идеи.
— С бинтом или без него, твои ноги восхитительны, — тихо проговорил он, глядя в ее глаза. Ответный взгляд был полон признательности.
— Мы должны идти, Аарон, — напомнила Памела. Он взял ее за руку, все еще удивляясь барьерам, которые она возвела между ними. Когда они вышли, она заперла квартиру. Аарон усадил ее в машину.
Они попали в шумный поток транспорта, и Аарон по привычке посмотрел в зеркало заднего вида. Он заметил черный автомобиль, который показался ему подозрительным. Когда они добрались до ресторана «Клэр», одного из лучших в Ройале, вместо того чтобы подъехать к стоянке, он завернул за угол в глубь квартала.
— Если ты ищешь место для парковки, его достаточно с другой стороны.
— Я просто катаюсь вокруг, — ответил Аарон, зная, что за ним наблюдают. В зеркале заднего вида он увидел ту же черную машину, которая повернула следом за ними.
— Кажется, за нами следят, — сказал он. Интересно, как она прореагирует.
— За тобой?
Он повернул обратно на Мэйн-стрит и плавно заехал на стоянку у бордюра.
— Нет, милая. Я так не думаю, — медленно произнес Аарон. Машина неспешно проследовала мимо. Он понаблюдал и поехал за автомобилем.
Сквозь тонированные стекла седана Аарон разглядел силуэты двух человек, запомнил номер. На углу он остановился, снова подъехал к ресторану, и служащий стоянки припарковал их автомобиль, но это происшествие беспокоило Аарона. Он взял Памелу за руку и они пошли к входу в ресторан.
— Если они следили не за тобой, то зачем им следить за школьной учительницей, Аарон? Это абсурд.
— Может быть. — Он вспомнил разговор с Джастином о вынужденной посадке самолета и все возникшие потом слухи.
— Ты провел много времени на дипломатической работе. А сейчас ты в Ройале, с учителем начальной школы. Ничего интересно.
Они прошли в ресторан, и их проводили к столику, накрытому белой льняной скатертью, на котором стояли зажженная свеча и красная роза в хрустальной вазе. Когда он заказал бутылку французского белого вина, Памела возразила:
— Аарон, я бы выпила просто воды. Я не увлекаюсь алкогольными напитками.
Памела была другой той ночью. Она тогда выпила вина на празднике и еще бокал у него дома. Аарон очень мало знал о ней, но хотел знать все. Он заказал себе вино, а ей воду, удивляясь, почему все, что она любит, говорит, делает, так важно для него.
— Тебе нравится французская кухня? — спросил он. — Если нет, повар Этьен приготовит жареные бифштексы — уступка техасцам. Я знаю, потому что сам один из них.
Она рассматривала изысканное меню.
— Здесь есть лосось, я люблю рыбу.
Когда официант вернулся, чтобы принять заказ, Аарон сказал:
— Леди принесите лосося с горячим картофелем в масле и с петрушкой. — Он что-то добавил на безупречном французском. — А мне буф-штекс с кровью и печеный картофель.
— Ты хорошо говоришь по-французски, не так ли? — спросила Памела, как только они остались одни.
— В твоих устах это звучит так, будто я часто граблю бензоколонки.
— Извини. Это всего лишь еще одно различие между нами.
— Хорошо, я не буду разговаривать при тебе на французском, милая, — произнес он, растягивая слова по-техасски.
Она слегка улыбнулась, но не выглядела счастливой.
— Поверь, я бы никуда не пошел с тобой, если бы между нами не было различий, — заметил он, и Памела слегка дернула плечами.
Все: и салаты, и его шипящий бифштекс, и ее копченый лосось, и картофель — словно вызвали ее отчуждение. Что-то шло не так, и Аарон не знал, что именно. Но когда он посмотрел в ее бесхитростные голубые глаза, у него забилось сердце. В их глубине было желание.
Он мечтал сжать ее в объятиях. Он желал бы провести еще одну ночь с ней, такую же, как была. И он знал, что Памела ответит на его прикосновения и взгляды. Ее хладнокровное поведение не в счет. Аарон видел ответ в ее глазах. Приятели, которые знали, что он отвез ее к себе в праздничную ночь, нещадно дразнили его, говорили о ледяной деве, о женщине, к которой не смел прикоснуться ни один мужчина. Джастин рассказал ему о ее матери, да и сам Аарон смутно вспомнил слухи о Долли Майлз. Имеет ли это какое-то отношение к сдержанности Памелы? Он не знал, что у Долли была дочь, ведь Памела намного моложе его.
Аарон пристально посмотрел на нее поверх пламени свечи. На этот раз превосходный бифштекс останется несъедённым — достаточно лишь видеть эту женщину, отрешенный взгляд которой только еще больше интриговал его. Аарона восхищали даже редкие веснушки на ее прямом носике. Она была провинциалкой в наилучшем смысле этого слова: практичной, деловой. И она что-то скрывала. Он чувствовал это по прохладной осторожности, которая сковывала ее большую часть вечера.
Он повернулся и взял ее руки в свои, поднеся их к губам и слегка касаясь поцелуем ее пальцев. Тотчас она вздохнула, и в её пристальном взгляде вспыхнули огоньки.
— Поехали домой, — сказал Аарон глуховатым тоном, и после минутного колебания она кивнула.
Он жестом позвал официанта и расплатился за ужин. Как только официант оставил их снова наедине, Памела коснулась его руки.
— Аарон, мы очень поторопились однажды. Я не хочу больше спешить.
Он погрустнел. Помолчав несколько минут, торжественно кивнул. Памела выглядела уставшей и грустной.
В чем же дело? В репутации ее матери? Конечно же, нет. Это было давно. Сама Памела слыла холодной и недоступной особой. Он никому ни слова не сказал о том, как она провела ночь в его доме. Друзья знали только, что они рано покинули праздничный вечер вместе.
В течение всей дороги оба молчали. Аарон чувствовал, как она все больше отдаляется от него, и не мог понять почему. Наконец они добрались до ее дома. Он обошел машину, чтобы открыть дверцу, и ему показалось, что он заметил темные силуэты возле ее дома. Вновь появилось неприятное ощущение, что за ними наблюдают. Хорошо бы уговорить ее поехать к нему, но Аарон знал, что она не согласится.