— Илья, говорят, что Конфедерация вводит собственные денежные руны вместо долговых расписок гвардейцев и денежных рун Высоких. Ходят слухи, что за работу теперь всем будут платить деньги, а не только выдавать пайки, — спросила офицера Анивель, сев рядом с ним.
— И охота тебе об этом сейчас говорить? — Илья слегка приобнял альваланку. В голове легким облачком плавал выпитый нренн, желудок наливался приятной тяжестью. — Такой чудесный вечер.
— Нет, не хочешь — не надо, — ответила Анивель. — Если это секрет… Просто я на радио с тобой работаю, и все думают, что я все знаю. Как же, с самим Ильей вижусь. Проходу не дают с вопросами.
— Я настолько популярен?
— А ты не знал? Ты же землянин, командир, а еще участвуешь в совете. Ладно, я поняла — про деньги говорить пока нельзя.
— Почему? Это не секрет, просто окончательного решения по многим деталям еще нет, — отозвался Илья. — Но в общих чертах — денежные руны Конфедерации будут. Только выплаты будут не прямой платой за труд.
— А как тогда? — спросила альваланка.
— У нас будет солидарное государство. Вся собственность Конфедерации за несколькими исключениями будет оценена. Каждому альваланину выдадут бумагу под названием приватизационный чек. На нем, в зависимости от квалификации гражданина и важности его работы для Конфедерации, будет выставлен номинал чека. У бывших рабов третьей полезности номинал будет равен, например, одному, у инженеров — номинал полтора, у руководителей еще выше рангом может быть два — не знаю, пока мы этот вопрос детально не прорабатывали. Каждый сможет распорядиться чеком по-своему.
— Как умно! — восхитилась Анивель. — Каждый получит часть своей собственности и сможет ее продать или обменять на что-то.
— Нет! — решительно прервал ее Илья. — Это принципиальнейший вопрос! Купить и продать приватизационный чек будет нельзя. Иначе вы эту кашу вовек не расхлебаете. Приватизационный чек нельзя будет купить, продать, подарить или передать по наследству. Он один и дается пожизненно. Но его можно будет передать в доверительное управление на некоторый срок. Например, от года до пяти лет. Дальше будут созданы два управляющих чековых фонда. Пока два, потом, возможно, и больше. Один будет называться «Первый благородный чековый фонд» во главе с Элитьен, а второй — «Ваулф-инвест». Те альвалане, которые сдадут туда свои чеки, будут получать ежемесячные денежные дивиденды. Чем выше номинал чека, тем больше выплаты. За хорошую работу номинал личного чека может быть увеличен. За плохую работу или прогулы — снижен, в том числе до нуля. По достижении возраста, когда альваланин не сможет работать, чек будет считаться пенсионным. После окончания срока доверительного управления чек можно будет передать в другой фонд, если старый почему-то не устраивает. Понимаешь, Анивель, мы еще сами не до конца разобрались, что и как, государство — дело новое. Но мы очень хотим сделать так, чтобы каждый гражданин считал Конфедерацию не только своей родиной или местом, где он живет, но и в какой-то степени своей личной собственностью. Так оно надежнее.
— Здорово, — Анивель восхищенно смотрела на Илью своими большими глазами. — Какие вы, земляне из рода русских, умные. Как хорошо, что вы прилетели!
— Не знаю, так ли это хорошо, — пожал плечами Илья. — Посмотрим.
Офицеру было немного не по себе. Он бы многое мог рассказать про чековую приватизацию девяностых. Хотя сам он ее и не застал, но рассказы о тех временах отца и особенно дедушки врезались в его память. Но зачем об этом говорить Анивель? Вдруг у них на Альвале все будет по-другому, хорошо и правильно?
— Давай погуляем по городу, — сказала вдруг ему Анивель. — Ты и Ультта толком не видел — или со своими бойцами на полигоне торчишь, или на радио. Когда еще такой вечер выпадет?
— Пойдем, — Илья и впрямь был не против погулять.
Такого города Илья еще не видел. Окна домов ярко светились уютным желтым светом, на улицах ходило множество народа. Обычно улицы Ультта были безлюдны в любое время суток, кроме тех утренних и вечерних часов, когда альвалане собирались идти на работу или с работы. Система развлечений в городах гильдии Тритт была не слишком-то развита. Если у рабов нет денег, а все необходимое они получают в виде пайков и материальных «подарков», то что они могут тратить? У отдельных специалистов высокого уровня и руководства гильдии деньги, конечно, имелись, но их было мало, и жили они не в рабочих кварталах. Отсутствие денег в обороте у большинства населения накладывало свой отпечаток и на городские улицы — ни тебе магазинчиков, ни ларьков, ни парикмахерских, ни баров. Сплошные серые жилые дома с дворами-колодцами, с редкими вкраплениями учреждений, мелких предприятий и объектов необходимой городской инфраструктуры. Бытовые услуги, как понял Илья, оказывались на месте работы по специальным талонам или что-то вроде этого. В общем, унылый, скучный город и серая монотонная жизнь его обитателей от рождения и до смерти. А ведь жить и работать в столице считалось престижным! На периферии еще хуже… Офицер понял, почему гильдейцы восстали и почему они были готовы драться до конца. При такой жизни смерть уже не кажется чем-то таким уж страшным…