Но сейчас город казался пропитанным энергией обновления. Множество альвалан на улицах в одиночку и компаниями (пусть и подвыпивших, но по-доброму, без агрессии), много света, улыбок. Праздник неба словно вдохнул в альвалан новые силы. Они вдруг разом поверили в перемены, они впервые ждали от будущего чего-то светлого, им наконец дали надежду. Это буквально ощущалось всей кожей. К Илье и Анивель подходили, с ними здоровались, а Илье говорили слова благодарности. На их счастье, было уже темно, и узнать землянина было не так просто.
— Илья? — низенький альваланин в сером комбинезоне отошел от стены ближайшего дома и подошел к парочке. — Тебе друзья просили передать. Вот, возьми. — Мужчина сунул Илье в руки серый конверт.
— Какие друзья? Зачем? — спросил его лейтенант, но альваланин, вручив подарок, тут же молча отошел в сторону и быстро исчез. В этот вечер затеряться в толпе было проще простого. Офицер посмотрел на подарок — обычный бумажный конверт, плоский, очень легкий, как ни странно, совершенно обычного, земного дизайна. — Ладно, потом разберемся. — Илья сунул конверт в карман.
— Пойдем ко мне? — вдруг прямо сказала Анивель. — Зачем тебе в такую ночь идти одному спать в казарму? У меня комната свободна. — Голос альваланки был нарочито спокоен, но Илья, несмотря на выпитый сегодня нренн, чувствовал в его тоне напряженные нотки. Офицер, как и остальные земляне, уже начал чуть-чуть понимать альваланский язык даже без автопереводчика, и уверенно различал эмоциональные оттенки голоса у альвалан. А как же иначе: любой, кто будет в течение месяца слышать по нескольку часов в день чужую и свою речь в синхронном переводе, чисто интуитивно начнет потихоньку понимать значение слов и закономерности их строения, даже если раньше не знал этот язык совсем.
Офицер понял, что это предложение. И что отказаться, не обидев Анивель, нельзя. Илья на секунду замедлил шаг. Может, притвориться сильно пьяным? Или… А зачем, собственно? Аня далеко, и непонятно, увидит ли он ее когда-нибудь. Разве Анивель — не женщина? Женщина, и она ему нравится. А форма ушей и синяя кожа — это такая ерунда. Мало ли у кого какая кожа? И вообще. Правда, перед Элитьен нехорошо получается… Вроде и не было ничего, и быть не может, а вот нехорошо… Илья даже остановился, пытаясь разобраться в своих противоречивых чувствах. Анивель, неожиданно сильно обняв Илью одной рукой за талию, ждала ответа, пристально глядя ему в глаза.
Странно знакомый звук послышался сверху. Сначала слабый, но постепенно усиливающийся, такой, что игнорировать его было невозможно. Илья знал совершенно точно, что на Альвале он ничего подобного никогда не слышал, но звук был хорошо знаком. Сделав над собой усилие, офицер понял, что он означает, — низко над землей летел самолет. Близко, почти над самыми их головами. Но откуда здесь может быть самолет?
— Ложись! — схватив Анивель, офицер упал вместе с ней на каменную поверхность.
Бомбы легли рядом, прямо посередине улицы, заполненной гуляющими альваланами. Резкие, оглушающие звуки разрывов ударили по ушам, Илья почувствовал, как взрывная волна задела его бок и спину, сдвинув на несколько сантиметров. Сверху что-то посыпалось, какой-то камень больно тюкнул офицера в плечо, в ушах зазвенело, но лейтенант продолжал лежать, закрывая собой Анивель. Лишь через десяток секунд он приподнялся и отпустил альваланку. Вроде все. Невидимый в темноте самолет уходил в сторону, звук отдалялся. На улице валялись тела прохожих. Ближайшие фонари были разбиты взрывной волной, и общая картина побоища была видна плохо. Кто-то неподалеку вставал потихоньку на четвереньки, тряся контуженой головой, несколько альвалан поднимались с земли, держась за стенку дома. Но многие просто валялись на улице в разных позах, среди осколков стекла и бетонной крошки. Кровь на земле в неверном свете единственного, чудом уцелевшего метрах в двадцати от них разбитого, но продолжавшего гореть фонаря, казалась совершенно черной.