Затем был Липатов, который от громкого мата уже сорвал голос, но продолжал энергично командовать. Они пробивались вперед к центру города, но дело не клеилось – засевшие в ближайших домах гвардейцы держали открытое пространство под контролем, ведя с крыши и окон плотный огонь. Обе стороны интенсивно стреляли, укрываясь кто где мог, но вперед не рвались. Илье уже не было плохо и страшно – его переполняла энергия, а голова оставалась ясной и холодной. Только вот ощущения при этом были странные – как будто он, выпив триста граммов беленькой, смотрел по медиасети кино под названием «лейтенант Красиков в городском бою» и происходящее его никак не касалось. Офицер все же принял заветную синюю таблеточку из своей аптечки, глотать которую рекомендовалось лишь в крайнем случае, и запил ее доброй половиной содержимого фляжки с нренном.
– И какой идиот говорил, что танки в городских боях использовать нельзя? – Разглагольствовал немного погодя Липатов, глядя на то, как выехавший из-за угла Т-100 методично разносит из пушки угол дома, откуда только что вели огонь гвардейцы. Выходящий на улицу фасад второго здания уже горел, после двух прямых попаданий в его окна из ракетного огнемета. Подполковник болтал не умолкая – то ли он был пьян, то ли под действием стимулятора, а может его неестественная говорливость была обычного психологического свойства. – Танки в город вводить архинужно и архиважно! – Продолжал читать лекцию Липатов с легкой сумасшедшинкой в глазах. – Посмотрите товарищи хотя бы на вот это наглядное пособие. Как горит – просто загляденье! А вы обратили внимание, как красиво взлетали вверх тела критиковавших нас еще минуту оппонентов после попадания фугаса вон в ту крышу? То-то же. А все потому, что в город был введен танк. Но введен правильно, с пехотным прикрытием и разведкой, для работы согласно тактической схеме «елочка» .
Дальше они снова куда-то бежали, затем стреляли. Бой шел повсюду, Илья даже не пытался разобраться, что и как. Оказавшись неожиданно для себя командиром первого взвода (Липатов вроде как пошел на повышение и командовал всей западной боевой группой), офицер просто старался не упускать своих немногочисленных подчиненных из виду и действовать по обстановке. Сначала они вместе с танкистами и дружинницами подавили огневые точки в одном доме, затем в другом и практически прорвались к центральному зданию городского управления, где со вчерашнего вечера вели бой гильдейцы и десантники. Но затем гвардейцев как-то разом стало слишком много и роли поменялись. Теперь уже земляне и Высокие оборонялись в одном из жилых домов городского центра, пытаясь сдержать атаки черномундирников. Растратив снаряды и ракеты, танк встал в единственном проходе, ведущем во внутренний двор, и поливал свинцом из двух пулеметов всех пытающихся прорваться к зданию. Десантники и Высокие отстреливались из окон.
Дом был ключевым. Не взяв его, прорваться с запада к площади, на которой стояло здание городского управления, было никак нельзя – площадь и ведущая к ней дорога прекрасно простреливалась из окон. На других направлениях атаки у Высоких тоже не все ладилось. Поэтому попытки взять этот дом они предпринимали трижды.
Атаковали гвардейцы красиво. Сначала накапливали живую силу за соседними зданиями, а затем рывком шли в атаку, пытаясь оказаться в мертвой зоне и ворваться в давно разбитые окна первого этажа. Однажды обстреляли неуправляемыми ракетами с соседних крыш. Но все было бесполезно – земляне держались. А что им еще оставалось делать?
В первом взводе осталось только восемь человек, причем четверо из них были ранены, правда, все не очень тяжело. Еще оборону держали человек пятнадцать десантников и десятка три Высоких. Печальная ситуация. Остальные лежали на улицах Ультта или были вообще неизвестно где. Раненых вроде как отправляли в тыл, пока ситуация позволяла, но добрались ли они? И где сейчас тыл?
– Все идет по плану студент, – подмигнул Илье Липатов. На город опустилась ночь, и бой угас сам собой. Подполковник чистил автомат во внутренней комнате дома, там, где не было окон и можно было установить переносной светильник. Вокруг в коридорах царил хаос – окровавленные бинты, стреляные гильзы, какое-то рванье и обломки мебели со следами огня. Все, что было когда-то внутренним убранством квартиры или чиновничьего кабинета превратилось в хлам. Удивительное дело – несколько часов боя и от нормального жилого помещения не остается ничего, как будто внутри бесновался десяток безумных горилл.
– По какому плану? – со злобой в голосе ответил Илья. – Нас прижали и завтра, похоже, добьют. Патронов кот наплакал. Людей не осталось…
– У них тоже Илья, – улыбнулся подполковник. – У них тоже. Всего в городе была пара тысяч гвардейцев или чуть побольше. Сколько их легло сегодня на улицах?
– Много, – пожал плечами офицер. – Точно не знаю, не считал.
– А зря. Я так прикидываю, не меньше тысячи. А ведь вчера и сегодня была только разминка. Завтра в Ультт войдут основные силы. А гвардейцев уже нет – они обросли трехсотыми, растратили живую силу и патроны в бесконечных атаках. Мы были червячком на крючке Илья. Нужно было, чтобы гвардейцы не держали правильную оборону в каждом доме, а сами кидались на нас, требовалось показать, что мы слабы и атаковали их безрассудно малыми силами. Нам во что бы то ни стало, требовалось пустить им хорошенько кровь и измотать в бою, сохранив при этом свои основные силы в целости и сохранности. – Липатов с щелчком вставил рожок в автомат. – Завтра все кончится, Илья. В город войдет группа Ярцева и Элитьен со своими орлицами вместе с гильдейцами и вооруженными рабами обеих родов. Мы свою работу сделали.
– А они разве не поддержали нас сегодня? – недоуменно спросил офицер. – Я думал, они атакуют с юга. И разве вслед за нами не наступали Высокие рода Иноэрн? Вы же сами говорили об этом перед боем, Максим Петрович.
– Я солгал, – просто признался Липатов. – Так надо было. А сейчас я говорю правду.
У Ильи не было сил даже на мат.
Липатов оказался прав. Второй день боев в Ультте ничем особенным Илье не запомнился. То есть стреляли, конечно, вовсю, но только не они и не в них. Интенсивный огонь велся на юге, западе и даже на севере, потихоньку перемещаясь в центр города.
Последний бой случился около полудня, когда после переговоров Липатова с полковником их боевая группа пошла в атаку на соседний дом, занятый гвардейцами. Танк выехал из своей щели и, щедро растрачивая последние патроны, повел огонь по окнам, давая возможность бойцам пробежать обстреливаемую зону. К удивлению Ильи атаковали они не одни – со стороны площади цепью бежали десантники, державшие оборону на площади в здании управления.
Подбежали, забросали гранатами окна первого этажа и ворвались внутрь. Короткая перестрелка, рывок на второй этаж, гвардеец-мужчина, судорожно дергающий какой-то рычажок винтовки и зарезанный походя дружинницей, – все это промелькнуло перед глазами Ильи как в ускоренной киносъемке. Все, третий этаж, гвардейцев больше нет. Где-то в стороне еще стреляют, но для первого взвода бой, похоже, закончился.
Ближе к вечеру стало окончательно понятно, что гвардейцы бежали из Ультта повсеместно. Дрались они, надо сказать храбро, но лишь до определенного момента. Когда на третий день боев город атаковали основные силы гильдейцев и Высоких, черномундирники сломались сразу и вдребезги, внезапно утратив волю к сопротивлению. Гвардейцы революции еще могли бы наладить оборону в остававшихся под их контролем кварталах или сколотить боевую группу и с боем выйти из Ультта как этого от них ждали вновь ошибившиеся в своих расчетах Ярцев с Липатовым. Но они этого не сделали, предпочтя рассыпаться на мелкие группы и спасаться, кто как может. В сущности это означало полное поражение сил Революционного Совета. Причем существенного вреда гильдии Тритт они нанести не успели.
Все это Илья узнал лишь через несколько дней. Пока же остатки первого взвода ждала длинная дорога в замок Иллор в кузове трясущегося на каждой кочке грузовика, обильный ужин и нренн. А затем долгий, затянувшийся почти на сутки сон, прерываемый лишь на обед и ужин. Для того чтобы добить рассеявшиеся отряды гвардейцев земляне уже были не нужны и по настоянию Ярцева и Жаворонкова их выводили из операции.