А социальные, политические и экономические проблемы, выдвинутые всеми этими изменениями? Пока еще они не вышли из аналитических и исследовательских лабораторий нескольких ученых-социологов. На них нельзя еще получить ответа; на все эти проблемы должна бы непосредственно ответить сама жизнь. Пока они, как сфинксы, стоят перед человечеством, перед государственными и политическими институтами. Например, в чью пользу будет разрешена проблема труда и капитала? Как будет урегулировано неравенство? Нищета огромного большинства людей возрастает, а богатство меньшинства неизмеримо увеличивается. Когда будут ликвидированы противоречия в правовой и политической структуре государств? Одни отстаивают права человека и принципы свободы, а другие – колониалистские интересы. Как воспрепятствовать международным спорам из-за сфер влияния, возникающим в результате этого? До каких пор будут применяться терапевтические методы лечения социальных и экономических болезней, когда они давно уже требуют ножа хирурга? В какой день люди очнутся от беспечности и исчезнет терпимость к сосуществованию добра и зла, правды и лжи?
Выводы, сделанные мной на сегодняшний день из развития мировых событий, показывают, что мы находимся еще очень далеко от разрешения всех этих вопросов. Может быть, мы даже постепенно удаляемся от него. «Свободные» народы в данный момент охвачены волнениями за свои судьбы, и это волнение все более влияет на формы политических систем, в сторону компромиссов, эмпирики и бессистемности. Никто не чувствует себя в безопасности. «Свободные» народы смотрят на ООН как на стеклянный дворец. НАТО для них – крепость на песке. Штаб верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами Североатлантического союза в Европе – голова без туловища.
Что делать, как поступить в этом случае? Каков будет исход? Людей, охваченных тревогой и беспокойством по этому поводу, так мало в западном мире, что их можно пересчитать по пальцам. Слова «живи сегодняшним днем и не думай о завтрашнем» стали лозунгом большинства. Мы в полном смысле приближаемся к концу цивилизации… Помнится, такие настроения бросались мне в глаза еще семнадцать лет назад, в центре европейского континента. Однако я тогда не характеризовал их как конец. Тогда у всех, по крайней мере, было сознание надвигающейся опасности. Мы были свидетелями реакции на нее в форме страха, паники, бегства и авантюризма. Люди тогда еще не впали в сегодняшнюю летаргию чувств и мыслей. Кстати, я полагаю, что единственно ощутимое различие между положением Европы 1937-1939 годов и Европы 1945-1955 годов состоит именно в этом. С одной стороны, та же политика соглашательства и умиротворения, а с другой – та же мобилизация ресурсов, индустриализация и гонка вооружений. Словом, игра в кошки-мышки и попытки кошки загипнотизировать свои жертвы…
Одну из самых живых, самых волнующих сцен этой игры я наблюдал в начале прошлого лета на конференции в Женеве по вопросам Кореи и Индокитая [106]: советский министр иностранных дел, совершенно неподвижно сидевший на своем месте, не произносил ни звука. Казалось, он только глазами стремился подчинить все своей воле. Главы делегаций союзнических держав забились каждый в свой угол и, казалось, ждали его указаний. Мистер Иден, словно очарованный какой-то притягательной силой, все кружился вокруг него. Месье Бидоне знал, что ему делать. То он пытался приблизиться, то дрожал от страха, падая на свое место. Джон Фостер Даллес буквально корчился в конвульсиях, как человек, видящий кошмарный сон, а советский представитель отпивал глотками чай, молчал и думал.
Почему он молчал? О чем он думал? Казалось, что все приехали на берег Женевского озера только для того, чтобы это понять и узнать. Корейская война забыта, индокитайский вопрос потерял свой международный характер и стал проблемой внутренней политики Франции. В результате этих событий главе американской делегации пришлось спасаться бегством, а французский кабинет пал. Тогда как будто стало ясно, что советский министр думал именно об этом и подготавливал такой неожиданный исход. Все остальное должно быть известно каждому: пакт о сотрудничестве и взаимопомощи между западными державами пошатнулся от одного щелчка. Война в Корее была прекращена. Франция ушла из Индокитая.
Загадка, до настоящего времени не разрешенная, состояла лишь в том, ради каких целей союзники пролили столько крови и потратили столько трудов из-за Кореи? Или зачем Франция ввязалась в такую трудную восьмилетнюю войну?..
По мнению многих политических деятелей и дипломатов западного мира, важнее всего отделаться и избавиться любым способом от сегодняшних проблем и трудностей, а не улаживать дела на долгие годы для блага народов. Поэтому именно текущие события являлись самой важной целью этих господ. Большинство успехов в истории классической дипломатии связано только с этим. Правда, классовая идеология и профессиональная деградация большинства карьерных дипломатов совершенно оторвали их от общества. Они привыкли косо и свысока относиться к судьбам низших слоев. Найдя какое-нибудь решение, временно избавляющее их от затруднений, несмотря на его сомнительные результаты, они считают, что отстояли права и интересы народа и своего государства. В связи с этим хочется сказать, что ошибки дипломатии, которые я наблюдал и старался анализировать с 1936 года, вызваны не пренебрежением к своим обязанностям или же неспособностью этих профессиональных кадров. Конечно, и злая воля здесь тоже исключается. По-моему, корни всех этих ошибок нужно искать непосредственно в самой системе дипломатии. И народы, и сами дипломаты становятся жертвами этой системы. В цивилизованном мире демократизируются и обновляются постепенно все государственные институты, и только министерства иностранных дел сохраняют свои анахронические и аристократические методы и стиль работы. Даже Соединенные Штаты Америки, являющие собой один из самых ярких образцов молодости века, обновления и прогресса, переняли устаревшие дипломатические методы и обычаи, с тех пор как вмешались в дела Старого света. Даже великий государственный деятель Рузвельт вынужден был приспособляться к неискренним, трусливым и оппортунистическим соглашательским методам «мирных конференций», так надоевших несчастному Вильсону в конце первой мировой войны.
106
Имеется в виду Женевское совещание 1954 года министров иностранных дел СССР, КНР, США, Англии и Франции.