— Скажите, Горбаченко, — продолжал Константинов, — как понимать содержание письма, отправленного вами тетке?
— Какое еще письмо? Какой тетке?.. — огрызнулся Горбаченко. — Никому ничего я не писал!
Константинов посмотрел изучающе на задержанного и подумал: «Что ты сейчас запоешь, когда я подброшу факт, от которого станет тебе моторошно?..»
— Неужели у вас произошел провал памяти за такое непродолжительное время?.. Всего шесть дней тому назад вы его написали. Вот строки из него, слушайте: «Я уехал от дома быстро, потому что меня хотели арестовать...
Сегодня напишите мне, как там дела, ищет ли меня милиция, или нет, потому что я боюсь к ним попадать...» Согласно категорическому заключению эксперта-криминалиста это письмо к тетке написано вами, — заключил Константинов.
Задержанный не ожидал такого и промямлил:
— Правильно. Письмо написано мною. Дело в том, что я действительно опасался попасть в руки милиции. Будучи условно-освобожденным, самовольно оставил работу и определенное мне местожительство.
— А что ответите на показания Тарана. Он утверждает, что видел вас утром первого января возле «Волги», видел, как вы убегали в сторону железнодорожного моста от автоинспектора. К слову, он вас хорошо знает по прежней работе в автохозяйстве.
— Никакого Тарана я не знаю... Вообще-то многих жителей города я знаю в лицо, но шофера с такой фамилией я не знаю. Почему этот свидетель дает такие показания, объяснить не могу. В машине я не находился и не угонял. Это может подтвердить моя знакомая Аня Решетова, с ней я поддерживаю дружеские отношения, которые установились еще во время совместной работы на электромеханическом заводе. Она живет где-то на улице Лермонтова, но номера дома не помню. К ней я пришел в девять часов вечера 31 декабря. В этой квартире проживают еще три женщины, с которыми я никогда не разговаривал. Знают ли они меня, сказать не могу. Я их в лицо знаю. Дверь мне открывала Аня, соседки должны были видеть, как я утром уходил. Из дома я выходил вместе с Аней, соседки находились в кухне и должны были видеть нас. С собой я принес бутылку портвейна. Аня поставила на стол коржи, торт, соления, водки не было. Мы с ней выпили вино и я лег спать около двух часов ночи первого января. Когда я находился у Ани, то к ней никто не приходил, она также к соседкам не отлучалась. Я не слышал, чтобы соседи Ани отмечали праздник. Проснулся я первого января около девяти утра. У Анн пробыл до семи часов утра третьего января. Аня проводила меня к поезду Ленинград — Жданов.
Константинов переговорил о чем-то с Максимовым и устало сказал:
— На сегодня хватит, да уже и поздно, продолжим наш разговор завтра.
Во второй половине следующего дня возобновился допрос Горбаченко. Константинов встретил его во всеоружии. Уже успели проверить его показания и было о чем конкретно говорить и изобличать во лжи.
— Допрошенная Решетова Аня, — начал Константинов, — показала, что вы, Горбаченко, к ней пришли не 31 декабря, как вы сообщили, а первого января около часа дня. 31 декабря вы у нее вообще не были, вина с ней не пили, Новый год не встречали, никакими яствами она вас не угощала. Как вы объясните такие показания?..
— Решетова дает ложные показания, а с какой целью — я объяснить не могу.
Константинов несколько задумался, а потом проговорил:
— Я не пойму вас, Горбаченко, на что вы рассчитываете?.. Хотите одурачить нас своими россказнями, живописуя времяпровождение у Ани, зато голословно отрицаете показания хорошо знающего вас по совместной работе Тарана. Не выйдет! Вы не учитываете одного важного обстоятельства: пока вы находитесь у нас, каждый ваш шаг до минуты изучается нашими опытными сотрудниками, причем довольно-таки успешно.
Горбаченко опустил голову и, тяжело вздохнув, промямлил:
— Я хочу отдохнуть.
Константинов и Максимов, оставшись вдвоем, проанализировав все материалы, имеющиеся в их распоряжении, уже не сомневались в успешном разоблачении Горбаченко, в установлении его причастности к исчезновению инженера Азарова и его автомашины.
Но загадкой для них оставались кровавые преступления, совершенные за несколько часов до задержания Горбаченко. Они не исключали, что он мог принимать участие в этих нападениях и убийствах.
А тем временем работники уголовного розыска и прокуратуры кропотливо изучали найденные в карманах Горбаченко трамвайные и автобусные билеты. Было установлено, что два билета он приобрел в Константиновке на трамвай, курсирующий между вокзалом и центром города, и что они куплены за двое суток до исчезновения инженера Азарова. Автобусный билет куплен на рейс от центра города до вокзала станции Никитовка, где и был задержан Горбаченко. Еще один трамвайный билет он взял в Горловке по маршруту: шахта «Комсомолец» — центр города. А ведь именно в этом районе было обнаружено такси с убитым шофером.