Афанасьев бросил на меня недовольный взгляд, а затем зыркнул на Щеглова и огрызнулся:
— Нигде я не был, отстаньте от меня!
Не надо быть большим психологом, чтобы понять внутреннее состояние парня. Его маленькие глазенки быстро забегали по сторонам, на детском лице вспыхнул румянец.
— Слава, ты опять ничего не понял. Здесь ты не по случаю детского билета — есть более серьезная причина. Зря изворачиваешься. Назови своих закадычных друзей, признайся, когда был с ними в Щербиновке.
Время нас поторапливало, и я напомнил Славке, что его молчание ему и навредит.
Афанасьев вдруг выпрямился, почему-то прижался к спинке стула и, крепко уцепившись обеими руками за сидение, заговорил:
— Я давно мечтал заиметь золотые часы. В карты не удалось выиграть. Тогда решил украсть в магазине. Двадцать пятого июля встретился с Мазуром и Ерошенко, намекнул: мол, можно запросто взять в одном магазине золотые часики для каждого. Они навалились с вопросами: где, когда? Я рассказал... В этот же день я с Мазуром поехал в Щербиновку, разведал, как лучше залезть в магазин, и, вернувшись в город, условился встретиться на площади через два дня в восемь часов вечера. Мазур это должен был передать Ерошенко. — Афанасьев перевел дыхание, почесал вспотевший лоб. — В назначенный день, примерно в девять часов вечера, мы отправились в Щербиновку. Я прихватил с собой топор и нож. Топор отдал на площади Ерошенко, а нож оставил себе. Было темно, шел дождь. Подошли к магазину, Ерошенко стал отковыривать замазку на одном из окон, а я принялся ломать раму. Мазур стоял на стреме. В это время открылась дверь конторы и из нее вышел сторож. На него сразу же набросились Мазур и Ерошенко. Втолкнули в веранду и стали избивать. Но старик сопротивлялся...
Афанасьев умолк, опустил голову.
— Что с тобой? — поинтересовался я. И тут же: — А кто ударил сторожа топором?
— Когда я услышал возню в веранде, подскочил к ребятам и... Он упал на пол. Я быстро снял со сторожа пояс и связал ему руки. В это время Ерошенко и Мазур поочередно стали наносить удары ножом. Когда старик был мертв, я залез в магазин и принялся подавать оттуда Ерошенко разные промтовары — материю, платья, кофты, фуражки... Потом вылез и обнаружил, что часов не оказалось. И я полез обратно. Но часов не было. Мазур во время ограбления находился в веранде при убитом стороже. Туда же занесли и похищенные товары. Разделив добычу на три равные части, мы вышли из конторы. Мазур по пути разбил окно, чтобы уничтожить следы. С собой мы прихватили и берданку сторожа. Домой пошли степью. В старом терриконе шахты мы спрятали вещи, берданку, после чего разошлись по домам.
— Слава, а почему вы не забрали все товары, ведь там оставалось много ценных вещей?
— Не поместились в мешках.
...В Дзержинск мы приехали окрыленные успехом. Афанасьева передали следователю прокуратуры, он сразу его допросил. Обо всем тот рассказал подробно. Мы с Фединым назначили провести в пять часов утра операцию по задержанию остальных участников преступления, определили людей для обысков и изъятия вещей, зарытых в терриконе. Все было сделано оперативно: вещи и ружье найдены, Мазур и Ерошенко задержаны. Более чем на двадцать шесть тысяч рублей было возвращено промтоваров.
Моя миссия и Щеглова на этом заканчивалась. Мы уехали в Донецк, где нас ожидали новые неотложные задачи.
В ноябре пятьдесят шестого года народный суд второго участка Дзержинска на открытом заседании поселка Новгородское рассмотрел уголовное дело по обвинению Афанасьева, Ерошенко и Мазура, признал их виновными в совершенном преступлении и приговорил каждого к двадцати годам заключения в исправительно-трудовом лагере с конфискацией лично принадлежащего им имущества. Суд избрал также каждому по пять лет высылки в Коми АССР после отбытия наказания.
У КРУТОГО ОВРАГА
«Уазик» оперативной группы медленно пробирался по запруженным автотранспортом улицам Донецка. Приходилось включать сирену — идущие впереди машины прижимались к обочине, уступая дорогу.
Сквозь шум и треск позывных, заполнявших эфир, подполковник Максимов услышал новое сообщение: передавались приметы грабителя и данные о машине, на которой он скрылся, похитив свыше пятидесяти тысяч рублей колхозных денег. Взглянув на часы, Максимов раздраженно проговорил:
— Скорее бы добраться до Великой Новоселки.
Эксперт-криминалист озабоченно отозвался на слова подполковника:
— Естественно. А то, чего доброго, местные «шерлоки холмсы» затопчут следы.
— Зря, коллега, ты так плохо думаешь о районных работниках, — возразил Максимов. — Их сейчас серьезно обучают сохранять вещественные доказательства.