Решили поехать на место для воспроизведения обстоятельств происходившего. В присутствии понятых Бурцев не смог четко указать место пролома в заборе зверохозяйства и вообще вел себя как-то странно: беспокойно озирался по сторонам, не смотрел в глаза людям. Было совершенно ясно: Бурцев снова врет.
...Оперуполномоченный угрозыска, которому поручили сделать оперативную проверку по месту жительства и работы Бурцева, в своем рапорте доложил: «Бурцев имеет знакомых в Краснолиманском зверохозяйстве, а с директором хозяйства поддерживает дружеские отношения. Со своего питомника поставлял зверохозяйству служебных собак, часто бывал там. Его подчиненный, проводник служебных собак, некий Воронков, проживающий в собственном доме в Славянске, часто гостил у него. В поведении Воронкова за последнее время заметны изменения: стал тише воды, ниже травы, молчаливый, ни с кем не общается, а в прошлом его часто можно было видеть пьяным.
— Бурцев, — обращается старший лейтенант Медвень к допрашиваемому, — вы задумывались над своим поведением? Советуем вам быть искренним. Ведь чистосердечное признание пойдет вам на пользу.
— Я вас понял, Виктора незаслуженно оговорил, он овечка, ни в чем не виноват, песцов брал я с Воронковым. Это правда. Можете его допросить. Сошлитесь на меня, он расскажет.
Медвень и его коллеги не были уверены, что Бурцев не соврал и на этот раз. Поэтому предварительно послали в Славянск оперативного работника угрозыска за сбором сведений, характеризующих Воронкова.
В процессе проверки была установлена некая Неля. Дружба ее с Воронковым тщательно скрывалась. Занавес таинственности сорвали люди, поведавшие, что Неля систематически скупала у Воронкова песцов, сдавала их знакомому мастеру, тот забивал их, выделывал шкурки, из которых она шила меховые шапки и торговала ими. От этого «бизнеса» сама имела приличный куш, не был в обиде и ее добродетель.
Воронкова задержали в Славянске, в его доме. Все выдвинутые против него обвинения поначалу отрицал. Для проведения следствия его доставили в Красный Лиман.
Медвень, увидев человека с уродливыми руками, скрюченными пальцами, сразу усомнился: неужели он мог тащить ношу весом в двадцать килограммов? В мешок вмещалось пять-шесть песцов. Его сомнение вскоре развеялось показаниями сначала Бурцева, а потом и самого Воронкова.
Бурцев заявил на допросе: «А чего вы удивляетесь, Воронков принимал от меня мешок со зверьками и тащил его к машине в зубах».
Гирявой и Медвень решили провести разговор с Воронковым напрямую.
— В беседе с оперативными работниками вы полностью отрицали свою причастность к кражам песцов и норок из зверохозяйства. А для чего вы дали Бурцеву тысячу рублей?
— Так попросил человек для улаживания своих дел, почему бы и не дать? Я и одолжил.
— Следствие располагает данными, что вы вместе с Бурцевым принимали участие в краже песцов из зверохозяйства. Вы стояли на страже, а когда он подал вам мешок с песцами, вы несли его к машине. Так ли это?..
— На той краже мы были втроем: я, Бурцев и Сашка Мойса. Действительно, мешок тащил к машине я. Пришлось нести в зубах, так как у меня больные руки.
— Расскажите поподробнее о том, как был вовлечен в вашу группу Мойса, — попросил Медвень.
— Бурцев остерегался часто ездить своим «Москвичом» на кражи и однажды спросил: «Нет ли у тебя на примете надежного человека с машиной?» Тогда я пообещал подыскать. Вскоре представился случай, когда я вместе с Мойсой отправился на его машине на рыбалку. Там мы встретили Бурцева, и я ему дал понять, что это и есть тот человек, на которого можно положиться.
Бурцев, видимо, сразу оценив нового знакомого, начал прямо. «Александр, — обратился он к Мойсе, — есть возможность хорошо заработать, только нужны твои колеса. Мы без особого труда добудем пушистых зверьков, а затем их продадим, и ты получишь приличную сумму всего за два часа работы». Мойса сначала поколебался, а потом согласился.
Определив участников первого преступления, начальник горрайотдела подполковник Ердакий уточнил, кто из группы будет работать с Бурцевым, Воронковым и Мойсой. Допрос Бурцева поручили старшему оперуполномоченному областного уголовного розыска Медвеню. Тот понимал, что уличить Бурцева можно только неопровержимыми фактами. Такие факты по крупице накапливались.
На допросе Бурцев все еще держался нагловато, самоуверенно, а в глазах затаилась неуверенность, растерянность. Медвень старался заранее определить: как настроен этот довольно строптивый тип, с чем он пришел, какой фортель еще выбросит? Пригласив вошедшего сесть на стул, сразу задал вопрос: