— А кто же поведет «Жигуленок» задержанных? — озабоченно поинтересовался Чичикало.
— Другого выхода нет, придется самому, — спокойно ответил Филиппов. — Не дам же вести машину задержанному!.. Теперь решим такой вопрос: впереди колонны буду ехать я. Со мной — задержанный Тукусер, хозяин машины. Человек он почтенного возраста, пока не вызывает обеспокоенности, будет сидеть рядом со мной, для безопасности можно было бы и «колечки» надеть. Но я думаю, обойдусь и без них, буду повнимательней. А ты, Анатолий Иванович, будешь ехать последним — замкнешь колонну, связь поддерживай со мной по рации. В свою машину посадишь Череповского Станислава, по-моему, он побывал у «хозяина», видно по его поведению и жаргону. Остальных рассадим в машины Славянского горотдела в сопровождении конвоя.
Проехав несколько километров от Харькова, Чичикало подумал: «А почему бы не использовать для дела время в пути?.. Правда, не совсем оправдана такая практика допроса, но ехать молча более двухсот километров и не переброситься словечком о деле, как говорят, прощупать настроение задержанного — грешно». И майор рискнул:
— Станислав, — обратился Анатолий Иванович к Череповскому, — зачем ты втянул в эту грязную историю своего младшего брата? Он же еще «салага» и не судим. Мой тебе совет: расскажи обо всем, как на духу, не калечь его и не порть ему жизнь. Ты уже побывал у «хозяина» и знаешь, почем пуд соли... Подумай хорошо и решай. Расскажешь о грехах в Енакиево и пацана убедишь сделать то же — не будем его арестовывать, отпустим под расписку. Я тебе об этом говорю только из добрых побуждений.
Станислав долго сидел молча, изредка поглядывал на майора. Видно было, как происходит в нем внутренняя борьба, одолевают сомнения, не обманут ли его. И вдруг он взорвался и выпалил:
— Я ничего не знаю, нигде не был... и брат тоже!
Чичикало опешил:
— А чья куртка на пацане?.. Потерпевший четко ее обрисовал, и теперь отвертеться никому из вас не удастся. Понял? А в отношении того, что ты нигде не был, так ты не спеши с таким ответом... Был, не раз был с пацаном на «деле». Но и еще об одном я тебе напомню: ты, как судимый, уже знаешь, что бывает взрослым за вовлечение несовершеннолетних в преступления... и за спаивание их крепкими спиртными напитками...
В это время Филиппов, не подозревая о том, что его коллега ведет активную работу с задержанным, тоже решил «прощупать» своего вынужденного попутчика.
Уверенно управляя автомобилем, Филиппов все время наблюдал за соседом справа и, выбрав момент, спокойно спросил:
— Иван Андреевич, судя по всему, вы в эту компанию попали по недоразумению. Вы человек рабочий, в прошлом к уголовной ответственности не привлекались, у вас взрослые дети, жена, работа. Как же это вас угораздило такой грех на душу взять?
— Никаких грехов за мной нет, можете спросить у меня на работе, я ничего плохого не совершал и ничего не знаю, — жалобно проговорил Тукусер.
— Не надо торопиться, Иван Андреевич, с ответом. Легко сказать: не был, ничего не знаю. А вы хорошенько подумайте, вам ведь уже под пятьдесят, поэтому и думать надо соответственно, постигать своим умом дело, в которое вы влипли. Дыма без огня не бывает. Вас взяли не случайно? Не случайно... Так что целая цепь вот таких совпадений говорит о многом. И все против вас. Хотелось бы вам, Иван Андреевич, еще об одном рассказать: в уголовном кодексе нашей республики есть статья, она под номером сорок, и в ней есть восьмой пункт, где говорится об обстоятельствах, смягчающих вину обвиняемых, которые добровольно содействуют раскрытию преступлений, раскаиваются в них. Я готов вас выслушать. Тем более, что никакого протокола вести не буду.
— Что мне за это?..
— Вообще-то эти вопросы решает суд, — как можно мягче разъяснил Филиппов. — Все будет зависеть от тяжести совершенного преступления и вашего поведения на следствии.
— Я ездил с этими ребятами. Лично знаком я только с одним, Василием Маковецким, он работает в котельной Свердловской теплосети. Это меня он попросил съездить с ними в Енакиево, чтобы невесту украсть. В Свердловске (Ворошиловградская область) живут и его друзья. О том, что они совершали преступления, в ту ночь я не знал. Но позже я стал догадываться, что тут что-то неладно. По указанию Маковецкого мы подъезжали к двум домам. В них заходили братья Череповские, Маковецкий и еще молодой парнишка, они называли его Русланом. Но вскоре они возвращались и говорили, что невесты сейчас нет дома. А когда при очередном возвращении из других домов они стали приносить носильные вещи и класть их в машину, я сказал: «Хлопцы, что это такое?.. Мы же договаривались ехать за невестой, а не красть вещи». Тогда Маковецкий приказал мне молчать, чтобы никто не узнал, где они были, и пригрозил: «Если пикнешь, то прирежем тебя и жену». В это время Станислав пересел на переднее сиденье, приставил нож к шее и со злостью сказал: «Теперь ты наш человек». По указанию Маковецкого мы приехали в Углегорск. Я остановил машину на обочине, а они вчетвером ушли в сторону домов, тоже индивидуальных. Примерно через полчаса вернулись, кто-то из них принес дубленку. Когда приехали домой, в Свердловск, Маковецкий дал мне сто рублей наличными и несколько магнитофонных кассет. Я понял, что со мной рассчитались ворованными деньгами и кассетами.