— Как теперь у вас с военными расходами? Все-таки они остаются слишком высокими, посол. Это, конечно, дело в первую очередь ваше. Хотя нам не совсем ясно, не пойдут ли кредиты Запада, которые вы хотите получить на перестройку, в ваш военно-промышленный комплекс?
Провожая меня после встречи, Ж. Леканюэ говорит:
— Вы, посол, имеете постоянное приглашение в Руан. Приезжайте, как только у вас появится возможность.
И действительно, как только я там оказываюсь, он радушно принимает меня. После обеда приглашает пройтись по улице, показывает немалые свои достижения. Все это приметы новых времен.
В Сенате председательствует Поэр. Ему много лет. Он среднего роста, полноват, слегка сутулится. Мясистое лицо, добрый взгляд, мягкие движения. Говорит размеренно, тихим голосом. Познакомишься с таким человеком, не зная, кто он, подумаешь, наверное, это и есть средний француз с трезвым умом и хитринкой. Но, встречаясь с ним, я всякий раз вспоминал, что это на схватке с ним споткнулся генерал де Голль. Поэр и тогда, в 1969 году, был председателем Сената, а де Голль стремился Сенат ликвидировать вместе с коренным преобразованием системы местного самоуправления Франции. Де Голль проиграл, ушел с поста президента, и Поэр, в соответствии с конституцией, занял его место в Елисейском дворце, пока в результате выборов новым президентом не стал Жорж Помпиду.
Поэр всегда быстро откликается на просьбы о встречах с ним, нередко появляется на ужинах, которые дают в мою честь в Париже. Он любит повторять, что с удовлетворением наблюдает за новой советской политикой, и часто добавляет:
— Вообще, нам нужно побольше контактов.
В. Жискар д’Эстен позвонил мне по телефону уже на следующий день после моего приезда. Экс-президент приглашал меня на завтрак. Сама по себе весьма лестная, эта инициатива заставила вместе с тем задуматься. Невольно приходил на память случай, когда в качестве кандидата в президенты в 1975 году, соревнуясь с Ф. Миттераном — его соперником, — В. Жискар д’Эстен провел эффектную встречу с советским послом, придав ей широкую огласку. Эта встреча была расценена как острый предвыборный ход и, говорят, принесла В. Жискар д’Эстену именно тот незначительный перевес в голосах, который обеспечил ему победу над Ф. Миттераном. Теперь обстановка была, конечно, несколько иной. Однако не считаться с тем, что я еще не успел вручить верительных грамот все тому же Ф. Миттерану, было невозможно. Что касается официальных мероприятий, французский протокол при таких ситуациях вообще очень строг: я не мог принимать в них участие. В данном случае речь шла о мероприятии неофициальном, но оно могло стать весьма броским и вызвать ненужные осложнения в отношениях с Ф. Миттераном. Эго было ни к чему.
Поэтому приглашение я решил принять, но уточнил, что был бы готов воспользоваться им в удобный для Жискар д’Эстена день после вручения мною верительных грамот президенту. Не знаю, была ли у В. Жискар д’Эстена задумка повторить операцию 1974 года. Во всяком случае, на этот раз все обошлось без сенсации. Некоторое время спустя такой завтрак тет-а-тет состоялся на квартире В. Жискар д’Эстена в небольшом переулке между улицами Спонтини и Фезандри. Нам было что вспомнить. В. Жискар д’Эстен с гордостью говорил, что в подписанной им в 1977 году Советско-французской декларации впервые для документов западной страны с Советским Союзом было выпукло сформулировано положение о соблюдении прав человека. Мне это было приятно, как автору проекта Декларации с советской стороны. Главный интерес В. Жискар д’Эстена состоял в том, чтобы понять, насколько глубоки были происходившие у нас изменения. Не витает ли над ними угроза движения вспять, спрашивал он? Было видно, что в серьезность начатых в СССР изменений бывший президент верил, но не был убежден, что они обретут действительно радикальный характер и завершатся успехом.
Большой интерес представляли контакты с Жаком Шираком. Он был основным наследником деголлевской тенденции в политической жизни Франции, руководил партией «Объединение в поддержку республики». Жак Ширак готовился к участию в очередных президентских выборах, которые должны были состояться в 1995 году, и я видел в нем наиболее вероятного победителя на этих выборах. Его мнение много значило и для сегодняшнего дня, и для будущего.
После неудачи на предыдущих президентских выборах Ж. Ширак сконцентрировал внимание на Париже. Его стараниями Париж получил пост выборного мэра. До этого столица Франции была лишена такого, казалось бы, совершенно необходимого атрибута демократии. Парижем руководил муниципальный совет, председателя которого меняли каждый год. Такая система была введена после Парижской Коммуны. Это было и наказание, и страховка на будущее: буржуазия не доверяла парижанам. Жак Ширак стал первым избранным мэром. Полученные таким образом широкие полномочия он использовал для того, чтобы улучшить жизнь столицы. Занимался он этим с присущими ему энергией и размахом, и результаты такой деятельности становились все ощутимее. Завершалась масштабная реконструкция Елисейских полей.