Но есть и вопросы недоуменного характера.
— Ваши средства массовой информации, телевидение особенно, раньше все на Западе подавали только в черном цвете. А теперь ударились в другую крайность, — говорит нам работник ЦК ФКП, отвечающий за связи с Союзом. — Показывают витрину «Фашона» (это едва ли не самый дорогой продовольственный магазин Парижа), а из комментария следует, что такими пользуются все французы! Впрочем, — добавляет он, — компартия тоже приложила руку к такому восприятию Франции. Мы, например, старались приезжающих из Советского Союза на отдых по обмену с компартией Франции людей размещать в дорогих отелях, угощать в первоклассных ресторанах, которыми сами, конечно, не пользуемся, посылать на Лазурный берег. Хотели получше отблагодарить за хороший прием в Советском Союзе. Но, думаем, ошибались. После отдыха ваши товарищи уезжали с неправильными представлениями о жизни здесь. Мы решили, — заключает собеседник, — подправить это и показывать нашим советским друзьям страну пообъективнее.
Много раз встречаюсь я с представителями ассоциации «Франция — СССР». В прошлом она была самой крупной общественной организацией страны, выражавшей интерес и симпатии к Советскому Союзу французов, независимо от их политической ориентации, хотя наиболее активную роль в ней играли коммунисты. У ассоциации непростые времена. Глубоко трансформируется ССОД — ее партнер в Москве. Обрываются нити льготных поездок делегаций и тургрупп, направляемых ассоциацией в нашу страну. Меня приглашают на мероприятия ассоциации в Бордо — туда пришло советское парусное судно — в Лион, в Гренобль. Я попадаю в дружественную атмосферу прежних лет, но не без сожаления отмечаю, что участников мероприятий не так много как бывало, а молодежи среди них и совсем мало. Все отчетливее дает о себе знать новое явление: отношение к нашей стране в общественном мнении Франции становится все более открытым и благожелательным, и в то же время адекватных возможностей для выражения этих настроений недостаточно. Прежние формы выглядят все более устаревшими, новые еще только предстоит нащупать и создать.
А какие настроения теперь в деловом мире Франции? Как смотрят его представители на сотрудничество с нами? Особенно те, в чьих руках современное производство, новейшие технологии? Франция много и интенсивно работала по развитию своего научно-технического и экономического потенциала. Набрали силу наиболее динамичные старые компании, возникли гигантские новые объединения, которых раньше не было. Алькатель-концерн, в котором работает более двухсот тысяч человек. Меня он интересует, поскольку занимается передовой технологией в области телекоммуникаций. В Соединенных Штатах я много внимания уделял проекту создания глобальной, общемировой линии связи, основанной на использовании фибро-волоконной технологии. Для решения этой задачи в уже существующие системы такой связи требовалось включить территорию Советского Союза. Осуществлению задачи мешали пресловутые списки Кокома, запрещавшие передачу Советскому Союзу передовой технологии. Приехав в Париж, я задумал превратить проект из двухстороннего советско-американского (его в США вела фирма «ЮС-УЭСТ») в трехсторонний, т. е. с участием Франции. Американские партнеры, которые поддерживают связь со мной и в Париже, приветствуют это. Работа эта довольно скоро приносит первые плоды. В ноябре 1990 года удается подписать контракт на участие фирмы Алькатель в строительстве участка оптоволоконной линии в районе Байкала, которая должна была стать первым этапом «Транссоветской линии связи». Проект в целом я обсуждаю и во французских правительственных сферах, включая Миттерана. К сожалению, приходится констатировать, что Франция тоже скована кокомовскими ограничениями, и работать приходится — французы на это идут — в надежде на лучшие времена. Напрашивается и более широкий вывод — требуются усилия политиков, чтобы все эти ограничения остались в прошлом.
Франция — страна высокоскоростного железнодорожного сообщения. Достижения ее в этой области признаны во всем мире. На расстояниях в 500–800 километров поезда категории «ТЖВ» успешно конкурируют с авиацией. Моя мечта дать импульс сотрудничеству двух стран в этой сфере, что помогло бы в модернизации наших железных дорог, а в перспективе прочертило бы всю Европу от Москвы до Парижа стрелой быстродействующего сообщения с разветвлениями по пути на Север и Юг. Отклик во Франции я нахожу большой и повсеместный, интенсифицируется переписка с Москвой, дело начинает двигаться вперед, но оно масштабно и трудоемко. Необходима мобилизация огромных финансовых средств. Даже создание первой высокоскоростной линии Москва — Ленинград потребовало бы по предварительным прикидкам восьми-девяти миллиардов долларов. Нужны усилия финансовых учреждений обеих стран, а может быть, и третьих стран, международных финансовых организаций, участие нашего и французского государств. Немало скептиков, но немало и людей, которые убеждены: без такого рода модернизации железнодорожного хозяйства Советского Союза — не обойтись. Значит, следует действовал». Я отношусь к этой второй категории.