К этим истокам русско-французской договорно-правовой практики мы в последние годы обращались часто, трансформируя подходящие элементы для выражения советско-французского сближения, начавшегося со времен президента де Голля. Но до сих пор речь шла о документах политического характера. Теперь требовалось создать договорный текст. В силу этого значение прецедента для нас многократно возрастало, в частности при выборе ключевых глаголов, характеризующих сердцевину взаимных обязательств Советского Союза и Франции. Как мы видели из приведенной выше цитаты, Россия и Франция заявляли, что они будут «совещаться между собой по каждому вопросу, способному угрожать всеобщему миру». Но обмен письмами, составившими Консультативный пакт, был произведен в 1891 году на французском языке. Употребленный тогда французский глагол «se concerter» в современном языке имеет оттенок «консультироваться», «договариваться» или даже «согласовывать позиции». Мы с Ж. Бло сходимся на таком толковании и без сложностей при полном одобрении наших руководителей сформулировали раздел о консультациях между Советским Союзом и Францией. В нем говорилось, что Советский Союз и Франция будут «расширять и углублять проводимые между их правительствами консультации».
Далее уточнялось, что «предметом этих консультаций будут ключевые проблемы современности, укрепление безопасности и сотрудничества в Европе и мире, развитие двусторонних отношений, а также любые другие вопросы, представляющие взаимный интерес».
В отношении целей консультаций было определено, что «Стороны будут стремиться к максимально возможному сближению их позиций с целью осуществления совместных или согласованных действий».
Наконец, были сформулированы обязательства перед лицом осложнения международного положения.
Было записано: «В случае возникновения ситуаций, создающих, по мнению одной из Сторон, угрозу миру, нарушение мира или вызывающих международную напряженность, правительства Советского Союза и Франции незамедлительно вступят в контакт между собой в целях достижения договоренностей по всем аспектам этих ситуаций, максимально возможной гармонизации своих позиций, достижения согласия в отношении тех мер, которые позволили бы улучшить положение или справиться с ситуацией и действовать совместно».
В договоре предусматривалось, что встречи на высшем уровне будут проводиться по меньшей мере один раз в год, а также всякий раз, когда в этом будет возникать необходимость, в частности путем осуществления неофициальных рабочих контактов.
Было условлено, что министры иностранных дел будут проводить консультации по мере необходимости и не менее, чем два раза в год.
Имелось в виду также проведение встреч между другими членами правительств и на уровне экспертов.
Раздел получился содержательным.
Требовалось также определить осевые политические линии такого взаимодействия, конкретизировать его содержание.
С точки зрения самого изложения относящегося к этому материала обсуждалось два варианта. Один — вынести на первый план проблемы глобальной безопасности и широкого международного сотрудничества Другой — начать с проблем взаимодействия в Европе и европейской безопасности.
Первый подход был характерен для большинства предшествовавших советско-французских документов. Заинтересованность в таком подходе в большей степени проявляла тогда Франция. Весомыми резонами в его пользу были принадлежность двух государств к клубу великих держав с участием на постоянной основе в Совете Безопасности, широкое участие в рассмотрении как глобальных, так и многих региональных проблем. У Парижа были в этом и соображения, связанные с борьбой за утверждение места и роли Франции в мировой политике, что находило понимание в Москве.
Вместе с тем именно французская сторона предложила на этот раз вынести на первый план в договоре европейскую тематику. Основным аргументом в обоснование было то, что именно в этой области взаимодействие двух стран приобретало подчеркнутую важность и актуальность и могло оказаться наиболее эффективным.
Мы были готовы к любому варианту и сочли вполне убедительными французские доводы, тем более что для нас, как говорилось выше, особенную актуальность приобретала именно европейская политика.
Работа по конкретизации основных направлений сотрудничества шла легко. В этом сказывалось стремление и Москвы, и Парижа способствовать трансформации Европы в сообщество права, демократии, сотрудничества. Были, в частности, выделены следующие направления объединения усилий: