Не трудно догадаться, чьи руки фотографировали труп Абду-Рахим-хана. Эти же руки тщательно обыскали труп.
ЕЩЕ ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР
— Вы все еще предполагаете ехать в Россию?
— Не знаю, майор…
— Но вы уезжаете?
— Уезжаю…
— Куда, мадемуазель?
— Не знаю, майор…
Оба молчат некоторое время. Затем майор берет в свои руки руку Люси Энно и говорит с видимым сочувствием.
— Я могу вам дать совет. Люси наклоняет голову.
— Это одновременно и совет и предложение.
— Я вас слушаю.
— Вы поедете в Россию, В Москву. Там вы будете выполнять некоторые поручения…
— Я вас понимаю! Не продолжайте!
— Тем лучше! Вы — умная женщина, Люси. У вас мужской склад ума. Жалею, что вы не мужчина. Впрочем, нет, я не жалею.
Он более чем внимательно осматривает ее шею, рыжеватые волосы, жемчуг в маленьких ушах и стройные ноги сквозь прозрачную шелковую сетку чулок.
— Однако я деловая женщина, майор. Что это мне даст?
— Независимое существование! Независимую от материальных соображений любовь. Полную обеспеченность, кроме того, крупные суммы, в зависимости от ваших способностей.
— Очаровательные перспективы. А опасности моего нового ремесла?
— Это придает ему некоторую прелесть. Разве вы не искательница приключений?
Она встает.
Они одни в пустых комнатах Люси Энно в отеле. Ее огромные сундуки уже увезены грузовым автомобилем. Завтра на рассвете, в 6 часов утра, их унесет аэроплан компании “Европа–Азия”, совершающий в два дня перелет между Миратом и Константинополем.
Странно волнующая тропическая птица в неудобной клетке — в комнатах отеля, и майор Герд чувствует некоторое волнение оттого, что очень скоро эта птица улетит и исчезнет навсегда.
— Вы согласны?
— Да, майор.
Секунда молчания.
— Вы начали, и я могла ожидать другого, более обычного для женщин предложения.
Майор краснеет так, что седина на висках и черные подстриженные усы выступают неестественно на его как бы загримированном лице. Он теряет обычную уверенность.
— Да… Но вы знаете… Я не настолько богат, чтобы…
— Какая трогательная искренность, майор…
Она подходит к нему ближе.
— Но теперь, когда я приняла предложение… Вы сказали, что мне обеспечена “независимая от материальных соображений любовь”.
Она наклоняется к нему так, что он чувствует запах духов и кожи и видит только треугольный вырез, колеблемую дыханием грудь.
Майор встает и отступает нетвердыми шагами к дверям.
— Все инструкции… и чек…
— Об этом после!
Он припадает к ее руке, отрывается и с усилием делает два шага к зеркальным дверям. Прямо перед собой он видит в зеркале Люси. Он видит трепет желания и руки, разрывающие платье на груди, видит обнаженные плечи, поворачивает в замке ключ и идет к Люси Энно.
— Нет, не сейчас… Ты приедешь ко мне. Да? А потом я поеду в Москву и куда хочешь…
Майор Герд выходит из подъезда отеля. Туземец-шофер едет привычным путем в клуб дипломатического корпуса, но майор треплет его хлыстом по плечу и указывает в сторону посольства. Майор чувствует некоторую усталость, тяжесть и боль в висках, связанность мускулов и челюстей. В сорок три года это дурные признаки.
Но это женщина…
В шесть часов утра на аэродроме компании “Европа–Азия”; восьмиместный аппарат Брегге. Мадемуазель Люси Энно, ее ирландка и несколько друзей с Жаком Маршаном.
От гор тянет холодом. Желтое небо и длинные тени.
Солнце еще низко. Снежные вершины на горизонте, как серебряная подкова, охватывают долину.
Жак Маршан помогает Люси войти в каюту.
— Привет Парижу.
— Когда я увижу Париж?
И странно блестят глаза… Неужели слезы?.
Ее друзья один за другим подымаются на лесенку и целуют руку Люси.
Оглушительный рев мотора. Покачиваясь, уходят вверх, упираясь в воздух, металлические крылья.
Земля стремительно падает вниз, накренясь в сторону.
Как темно-зеленые волны, плещется внизу зелень садов. Желтые плоские крыши, минареты с крошечными фигурками муэдзинов. Дальше скалистый, чудовищный, застывший прибой — горные цепи.