Предполагаемый ход событий, описанный в предыдущем абзаце, исходит из оптимистических предпосылок, что работы по кодификации международного права будут идти гладко и что в серии конференций не будет разрыва. Принятие этих предпосылок как правильных еще ничего не говорит, сколько лет пройдет, прежде чем каждое государство формально примет кодекс и он станет действовать. Нельзя отрицать, что эта гигантская работа потребует многих лет утомительной дискуссии.
Таким образом, кодификация международного права, может быть, будет закончена, а может быть, не будет, но даже в случае окончания она потребует нескольких десятков лет значительных усилий. Исходя из этого, автор не понимает, почему Американская лига признания войны незаконной добивается осуществления такой трудно осуществимой работы, как кодификация международного права, и отбрасывает такие почтенные и всеми уважаемые учреждения, как арбитраж и суд. Может быть, причина лежит в убеждении, что при отсутствии обязательного кодекса законов решения и приговоры основываются на капризе двух или трех арбитров или судей и что важные государственные дела не могут быть без опасений переданы таким ненадежным организациям. Но недоверие к арбитражу при отсутствии кодифицированного международного права не согласуется с той гордостью, с какой американцы относятся к случаям арбитража в таких важных государственных вопросах, как вопрос об «Алабаме» или о рыболовстве в Беринговом море. В наше время передовой цивилизации и высоко развитых средств сообщения среди всех народов выработался определенный стандарт для естественной оценки каждого дела и правильности или неправильности поступка. Разве до настоящего времени арбитры и судьи не решали споров между государствами без серьезных неудобств на основании морального стандарта и неписанного международного права? Собственный семилетний опыт автора в разрешении в качестве члена Совета Лиги больших и малых международных споров привел его к заключению, что трудность решения опора заключается в установлении фактов. Если факты в споре ясны, то нетрудно принять быстрое решение. В опыте автора не было ни одного случая, когда отсутствие писанного международного права явилось бы препятствием для решения Совета.
Разве так называемое обычное право Англии, так же как многих государств Американского союза, не является формой неписанного права? И разве англосаксы Не хвастаются, что они применяют неписанное право более успешно, чем другие нации писанное право? Если считается, что при отсутствии писанного международного права решения международного арбитража и международных трибуналов основываются на произволе арбитров и судей, то по той же самой логике можно утверждать, что приговоры, опирающиеся на обычное право в Англии и Соединенных штатах, основываются на фантазии судей этих стран. Чем более интересуешься приверженностью американцев к неписанному праву, тем меньше понимаешь их недоверие к международным арбитрам и судьям, действующим без контроля кодифицированного права.
В книгах и лекциях некоторых лидеров Американской лиги признания войны незаконной утверждается, что Лига наций является органом государственных деятелей и дипломатов, что среди государственных людей большую роль играет честолюбие, а среди дипломатов — интрига, что честолюбие и интрига неотделимы от милитаризма, и что поэтому Лига наций неизбежно должна сделаться орудием милитаристов. Нет никакого сомнения, что эта уверенность лежит в основе неприязни Американской лиги к Лиге наций и ее решимости добиваться международного мира новым путем, независимым от Лиги наций и ее органов. Если это так, то об американских мыслителях этой школы можно сказать, что они совершенно не понимают истинного характера Лиги наций. Многократно было заявлено, что Лига является врагом честолюбивой дипломатии, представляет собой учреждение, самостоятельно борющееся против тайной дипломатии, и воплощает международную справедливость.